– Фашисты оказались более стойкими, чем мы предполагали.
– Да, похоже на то.
К ним подходит политкомиссар батальона Рамиро Гарсия – руки в карманах, трубка в зубах – и тоже смотрит, как разворачивается бой. Этот бывший парикмахер из Алькоя – малорослый, лет сорока, с постоянной улыбкой на румяном мальчишеском лице – вступил в должность всего три месяца назад, сменив предшественника, которому под Теруэлем оторвало обе ноги, но в ходе последних боев под Арагоном изрядно успел понюхать пороху. И обучить грамоте половину бойцов батальона – рабочих и крестьян, еще недавно не умевших ни читать, ни писать.
– Я-то думал, мы им уже сломали хребет, – говорит он.
– Сломали, – кивает Гамбо. – Но судя по тому, что слышно и видно, – еще не всем.
– Да и потом… наши там, по правде сказать, не очень-то…
Трое многозначительно переглядываются, но дальше никто не идет. Политкомиссар и два командира осведомлены, что состав, выучка и боевой дух 4-го батальона, штурмующего позиции, оставляют, мягко говоря, желать лучшего, и положиться там можно лишь на некоторых офицеров и на комиссара. Батальону поручили взять восточную высоту потому, что сочли это задание несложным, однако сопротивление оказалось неожиданно ожесточенным. Рамиро Гарсия, показывая черенком трубки на место действия, сообщает то, что сам узнал совсем недавно: на этой высотке нашли себе прибежище и закрепились выбитые с других позиций франкисты – оттого и возникли сложности.
– По всему судя, рассеять их не удалось.
– Ну вот нас, скорей всего, и пошлют исправлять то, что другие напортачили. Уж такое наше счастье.
Гамбо, переводя взгляд с высотки на мост, а потом на небо, качает головой:
– Не думаю… Нас держат в резерве на тот случай, если фашисты будут контратаковать.
– Они не пройдут, – подмигивая, отвечает Гарсия.
– В Кастельетсе франкисты найдут себе могилу, – в тон ему говорит Серигот.
– Это еще самое малое.
Они улыбаются понимающе. Гарсия – человек рассудительный и надежный, а его твердокаменная бескомпромиссность умеряется – не в пример многим другим политкомиссарам – здравым смыслом. Явление едва ли не уникальное – за все время существования батальона ни один его боец не был расстрелян за неповиновение, трусость, дезертирство или попытку перейти на сторону противника. Рамиро Гарсия для своих солдат – примерно то же, что полковой капеллан для франкистов: он оказывает идеологическую поддержку и дарует утешение. Одни погибают за царствие Христово, другие – за пролетариатово.
– Известно что-нибудь о нашей артиллерии? – спрашивает комиссар.