В лощинке и возле танка пленных мало, а было бы еще меньше или совсем никого, если бы Сантьяго Пардейро с пистолетом в руке не навел порядок, не восстановил дисциплину своих людей и мавританских стрелков, которые были уже готовы перерезать глотки выжившим республиканцам за то, что сопротивлялись так отчаянно. Но одно дело – прикончить тех, кто еще защищается, как и поступили его легионеры, бросившись в штыки, или, еще не остыв от горячки боя, добить раненых и умирающих, умоляющих о пощаде. Это в порядке вещей и для франкистов, и для красных – таковы неписаные законы рукопашной схватки. И совсем другое – хладнокровно зарезать десяток измученных людей, которые полностью выложились в бою, дрались до последнего патрона, а потом сложили оружие и подняли руки.
Однако это мнение разделяют не все. Капитан ифнийских стрелков подходит к нему с перекошенным от злости лицом и требует объяснений.
– Кто дал вам право приказывать моим людям? – спрашивает он сухо.
Пардейро рассматривает его – тощий, усатый, из-под козырька фуражки с красным верхом сверкает яростно один глаз, второй закрыт черной повязкой. Одежда выпачкана грязью, хоть и не очень сильно. Во всяком случае, никакого сравнения с легионерами, обросшими щетиной, покрытыми грязью и пылью, словно старые свиньи. Сутки на передовой, прикидывает лейтенант. Ну двое, самое большее. Свежая часть, в Кастельетс пришла только что. Рвется в бой, разумеется. Но подоспела к шапочному разбору, что называется.
– Здесь перебили достаточно народу, – отвечает он.
Капитан меряет его взглядом сверху вниз:
– Как стоите перед старшим по званию?!
Ошеломленный Пардейро, не веря своим ушам, лишь через две секунды вытягивается.
– Моим стрелкам приказывать могу только я, – резко бросает капитан.
Пардейро показывает ему на мавров, в эту минуту занятых тем, что отсекают пальцы, чтобы снять кольца, и прикладами выбивают золотые зубы.
– В таком случае надо бы сказать им, чтобы довольствовались трофеями.
– Это мне решать.
Пардейро смотрит на пленных, которые с поднятыми руками сбились в кучу, как овцы, – вид у них плачевный: они смертельно утомлены, оборванны, грязные волосы всклокочены, лица обросли густой щетиной. В запавших глазах – усталость, злоба и страх. Они безропотно и покорно позволяют маврам, которые перестали измываться над ними, а, подкалывая кончиками штыков, согнали их к подбитому танку, обшаривать их карманы.
– Они храбро сражались.
Капитан смотрит на него с любопытством, словно только что разглядел как следует отсутствующее выражение закопченного лица, помутневшие от усталости и таблеток глаза, залащенную и пыльную нашивку со звездочкой младшего лейтенанта военного времени.