От черноты лесной отделилось что-то тёмное, как пятно, и быстро рассыпалось по белизне пляжа группой движущихся крапинок. Несколько человек, пригибаясь под тяжестью страха и ноши своей, состоящей из бесформенных узлов и тюков, побежали наискосок к воде. Там, где в залив впадает маленький ручеёк, виднеется на светлом песчаном фоне ещё один тёмный предмет: лодка. Люди достигли её и торопливо стали грузиться. Шум воды и ветра скрадывает голоса.
Нежданный луч прожектора скользнул по волнам невдалеке от берега. Люди мгновенно превратились в тени, прижались к лодке, слились с ней в один тёмный ком. Свет ушёл, тени расправились. Теперь привыкшим к темноте глазом мы можем разглядеть: вот одна тень больше и гуще других. Мужчина крупный, объёмистый, по всему судя, – немолодой; волосы и борода растрёпаны ветром. Рядом несколько фигур потоньше и помоложе. Одна из них – закутанная в плащ или широкий платок – явно женская.
Странное семейство расположилось в лодке; двое мужчин, пожилой и помоложе, оттащили перегруженную деревянную посудину от берега, забрались внутрь, сели на вёсла. Лодка двинулась, качаясь на сильной волне, в сторону дальнего мыса. Вот она удаляется, постепенно превращается в трудноразличимое серое нечто; вот совсем исчезает из вида.
И нам начинает казаться, что ничего этого не было, никто не спешил перебежками по ночному берегу, никто не терялся в предутреннем морском тумане.
Но это было. Это писатель Александр Валентинович Амфитеатров со своей семьёй бежал из Советской России в Финляндию. Дата: 23 августа 1921 года (в день рождения Грина: Александру Степановичу – сорок один). За два дня до расстрела Гумилёва, через две недели после похорон Блока и через полгода после кровавого подавления Кронштадтского мятежа.
Некоторое время спустя в эмигрантских газетах Финляндии и Эстонии появятся два открытых письма Амфитеатрова. Одно – английскому писателю Герберту Уэллсу, посетившему в 1920 году Советскую Россию и написавшему об этом книгу «Россия во мгле»; другое – тому, кого Уэллс в этой книге назвал «Кремлёвским мечтателем» – Ленину[8]. Оба послания написаны бестолково, плохо, но азартно и, в общем-то, «про правду».
Из открытых писем Амфитеатрова Уэллсу и Ленину:
«Мы живём в вымирающем городе с разбегающимся населением, где из 2 1/2 миллионов жителей 1917 года в 1920 году сохранилось только 600 000».
«В течение 1919–20 гг. мы потеряли более 200 известных представителей науки и литературы, не считая бесчисленных маленьких тружеников рядовой интеллигенции. Эти люди вымерли от голода, холода, истощения, переутомления непосильной физической работой, от эпидемий в загрязненных жилищах, от нервных потрясений, сопряжённых с тревогами подозрительного полицейского режима большевиков».