— Еще неизвестно, кто за кого ишачит! — заносчиво воскликнул Шерстков. Однако было видно: резкие и откровенные слова начальника цеха сбили с него спесь.
— Значит, так: первое место ты пока не заслужил. Однако мы тебя не обидим. Обсудим твои предложения как рационализаторские, еще деньжат получишь. И немалую сумму. Но помни: во все глаза будем за тобой смотреть. Будешь нарушать — ответишь. И на проценты не посмотрим. Ступай!
Шерстков вернулся на участок взвинченным до предела. Все, что он не посмел сказать начальнику цеха, бурлило в нем, искало выхода. Он подошел к бригадиру и замахал руками у него перед носом, не замечая, что тот занят разговором с каким-то мужчиной.
— Вы из меня лопуха не делайте! Как план выполнять, так Шерстков, а как в президиумах сидеть, так Примаков. Шерстков на час опоздал — грозятся выговором. А Примакова полдня в цехе нет, неизвестно где шастает — и он в передовых!
Бубнов сделал полшага в сторону, и Шерстков узнал в собеседнике бригадира — Беловежского, нового директора завода.
Слесарь примолк, ожидая строгого окрика — Громобоев был скор на расправу, может, и новый такой же? Беловежский, однако, приятно его удивил. Протянул руку:
— Поздравляю с успехом, Семен Яковлевич! Ваш опыт мне представляется весьма перспективным. Очень важно повышать выпуск продукции не за счет усиления отдачи мускульной энергии, а при помощи рациональной организации труда. Я предупредил вашего бригадира, что к вам придет инженер из отдела труда. Так вы, уж будьте добры, не таите своих секретов… — Директор обернулся к бригадиру: — А где у нас сегодня Примаков?
— На конференции… Горком профсоюза проводит. Делится опытом.
Роман Петрович поморщился.
— Нам бы впору не своим опытом делиться, а самим у кого призанять.
— Из парткома звонили. Просили отпустить, — уловив в тоне директора нотки недовольства, поспешил оправдаться бригадир.
— Да… да… Я с ними поговорю. Так нельзя. Общественной работой надо заниматься в нерабочее время. А в рабочее — надо работать. До свидания, товарищи!
И директор покинул цех.
— Ага… И Примакову твоему досталось! — не преминул позлорадствовать Шерстков. Но Бубнов так шуганул его, что парень оборвал фразу на полуслове и шмыгнул к своему верстаку.
___
Беловежский скользнул взглядом по выжженной на деревянной пластине надписи «Вычислительный центр» и потянул на себя выкрашенную ярко-красной краской дверь. Ему захотелось из шума и сумятицы закопченного механического цеха с его металлическим лязгом и духотой, из цеха, олицетворявшего вчерашний день завода, перешагнуть в завтрашний день.