Игорь оставил машину возле киоска «Мороженое», расположенного метрах в пятидесяти от автовокзала. Машина должна находиться под рукой и в то же время не торчать на виду, не мозолить глаза.
Он поднялся по каменным ступеням и вступил под своды здания с огромной вывеской «Автовокзал». Хриплые выкрики диспетчеров, объявлявших время отправления рейсов, голоса пассажиров, плач детей, отражаясь от бетонных сводов, многократно усиливались, образуя плотный, упругий, больно бьющий по ушам шум. Народу, как всегда в летнее время, было много, но Игорь без труда отыскал Толстого Жору, который по-хозяйски расхаживал по вокзалу с черной клеенчатой записной книжкой в руке. Толстый Жора был подпольным диспетчером. Говорили, что когда-то он матросом плавал на сухогрузе к дальним странам, вел шикарную жизнь. Сейчас от той жизни у Толстого Жоры только и осталось что белая фуражка с крабом да тельняшка, туго обтягивающая объемистый живот. По красному носу и слезящимся глазкам было видно, что Жора пьет. Однако в «рабочее» время, на автовокзале, никто пьяным его не видел.
Нетрудно было догадаться, что Толстый Жора — человек несамостоятельный, «шестерка», что он работает на «хозяина». Но кто «хозяин», неизвестно.
— А-а, Цыган? На «Москвиче»? Сейчас… Есть семья. До Лазаревки. Иди в машину. Сейчас подойдут.
Вскоре к машине приблизились двое. Мать, толстая крашеная блондинка, договариваясь с Игорем, томно заводила глаза, видимо полагая, что таким образом добьется от водителя более льготных условий. Сын-подросток с худым и нервным лицом стыдился матери и злился на нее. Он дергал мать за руку, приговаривая: «Ну, мам, ну, мам, перестань… Сколько надо, столько заплатим. Попросим у отчима и заплатим».
— Сколько раз я тебе говорила, не называй его отчимом. Он сердится. Зови его папой. Что тебе, трудно?
Игорь отъехал от автовокзала. На заднем сиденье мать втолковывала сыну:
— Слушай, Коля. Если Аверкий Сидорович спросит, с кем мы проводили время, ты отвечай: «Вдвоем с мамой. Много купались, загорали, рано ложились спать». Про Погорелова ни слова. Слышишь?
— А что, Погорелов тоже там будет? А зачем?
— Молчи! Не твое дело!
Сын уткнулся в стекло, где, освещенные слабым вечерним светом, пробегали мимо одноэтажные дома, сараи, сады, огороды…
— Товарищ водитель, — кокетливым голосом произнесла женщина. — Вы бы не могли нам по ходу движения рассказать о здешних местах?
«За те же деньги хочет получить и гида», — подумал Игорь, ответил:
— Извините, но я нездешний. Самому бы кто рассказал.
Женщина замолчала. Он был рад этому: она ему была неприятна.