Умом Игорь понимал: нет смысла обмениваться упреками, поздно. Дела не поправишь. И все же не смог удержаться, сказал с укором:
— Зачем ты это сделала? Почему не посоветовалась со мной?
— Я посоветовалась, — хмуро ответила Юля. — Ты сказал, что я завела ребенка, чтобы не работать и не учиться. Выходит, тебе ребенок не нужен.
Игорь виновато склонил голову:
— Да, я сморозил глупость, признаю. Но разве это повод?.. — У него перехватило в горле. — Разве мы не любили друг друга?..
Юля привалилась к стене и, кривя бледные губы, ответила, как всегда присказкой:
— О любви не говори, о ней все сказано.
С этого дня совместная жизнь Игоря и Юли пошла под откос. После всего случившегося он уже не мог обращаться с нею, как прежде. Разговаривал сухо, отрывисто, спать перебрался на кухню, на раскладушку.
Почувствовав его охлаждение, Юля пустилась во все тяжкие. Все чаще стала пропадать по вечерам, возвращаясь, даже не давала себе труда объяснить отлучку. Теперь от нее нередко попахивало коньяком.
Однажды Игорь спросил ее:
— Это что — конец?
Она не ответила. Нетвердо ступая, прошла в ванную. Через минуту оттуда донеслись шум воды и хриплое пение:
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя-я-я!
Через месяц при молчаливом неодобрении Бабули они развелись.
___
В последнее время Бабуля сдала. Возвращаясь домой, Игорь все чаще заставал ее на диване.
— Я сейчас встану, разогрею котлеты. — Бабуля пыталась вскочить на ноги, ее шатало, она хваталась рукой за спинку стула, на котором стоял телефон, телефон скользил к краю, внутри что-то звенело, трубка с грохотом летела на пол. — Вот… ноги не держат, — виновато говорила Бабуля. Худая рука прижата к груди, словно старается удержать рвущееся наружу сердце.
— Ты лежи, лежи. Я подогрею. Долго ли?
Отгремели Олимпийские игры. Порадовавшись их успешному завершению, Бабуля начала готовиться.
В целлофановый пакет уложила черный костюм из муара — он остался с довоенных лет, его еще Ванечка подарил. Костюм был почти новый, носить не пришлось. Грянула война — тут не до муара. Можно было бы, конечно, в голодную пору выменять на костюм буханку хлеба — одна знакомая буфетчица предлагала, да Бабуля не захотела, все-таки память о Ванечке. Так же, как и шелковый платок горохом.
Однажды Игорь застал Бабулю за примеркой. Рассердился.
— Да ты, никак, помирать собралась?
Бабуля ответила спокойно:
— Пора. Ванечка заждался. На могилке его не побывала, не довелось. Так теперь уж скоро свидимся.
Выглядит Бабуля неважнецки. Худая, бледная, одежда болтается, как на вешалке, движения робкие, будто, протягивая руку или переставляя ногу, она не уверена — получится ли.