Дядька враз погасил ухмылку и уже другим, уважительным голосом произнес:
— Поклон ему и привет. От Дрыгина.
Глядя на зажатые в руке промасленные кредитки, Примаков испытал угрызения совести. Он уже понял, что продал свой товар не государственной организации — бюро торговых услуг, как хотел, а жулику-перекупщику.
Посмотрел на свои шершавые, как наждак, ладони в желтокостяных наплывах мозолей, успокоил себя: не краденое продал. Свое.
___
Село расположилось на холмах, редких в этих степных местах. Может быть, поэтому оно выглядело таким живописным? Игорь смотрел на крепко и ладно сбитые избы, на густые зеленые кроны лип и тополей, на озерца, в которых плавали утки, и ему казалось, что в этом благодатном краю, под этим голубым небом, слегка выбеленным солнцем, люди должны жить по-особенному, легко и весело.
— А откуда название такое Соленые Ключи? — поинтересовался он у притихшего Примакова.
— Чего? — тот с трудом очнулся то ли от ленивой дремоты, то ли от глубоких раздумий. — А-а… Тут один ключ есть… того-етого… загадка природы. Все пресные, а он, значит, соленый… А отчего? Кто говорит: морская вода под землей пробилась… Врут. Солончаки неподалеку. Вот соль-то наружу и вышла.
Распугивая кур и подняв тучи пыли, они прокатили по главной улице села, свернули, миновали переулок, другой… А Примаков все гнал и гнал Игоря, пока они не поравнялись с малой, покосившейся избенкой в два окна. Одно из стекол в избе было разбито.
— Стой. Приехали.
— Родственники-то, видать, не из богатых, — протянул Игорь.
— Нишкни, — хмуро оборвал его Примаков, выхватил из машины туго набитый рюкзак, направился к избушке на курьих ножках. Громко и противно заскрипели несмазанные петли, они очутились в темных сенях, где пахло куриным пометом. Из-под ног шарахнулась птица, за второй дверью послышались шаги. Женский голос произнес:
— Кто там?
— Свои! — хрипло ответил Примаков и потянул на себя дверную скобу.
В полутемной избе стояла немолодая простоволосая женщина с миловидным лицом.
— А-а, это ты, — кивнув, сказала она Примакову, как будто он не приехал издалека, а вернулся после минутной отлучки.
— Здравствуй, Тося. А Федя где?
Женщина огляделась, словно Федя был здесь, в избе, да спрятался.
— На рыбалку ушел. Еще затемно. А это кто?
Примаков потянул Игоря за рукав.
— Товарищ мой. Заводской. Мы вместе на машине приехали.
Тося выглянула в оконце, точно проверяя правдивость сказанного.
— А-а, шофер… Проходите.
Игорь сделал два шага и уселся на широкую лавку. Огляделся. Вещей в избе было много, она вся была ими загромождена. Но это лишь усиливало ощущение неустроенности быта. Один стул громоздился на другом, четвертая ножка отсутствовала. На телевизоре стоял утюг, из чего можно было сделать вывод, что аппарат этот используется как подставка, а не по прямому назначению. Здесь же находился и холодильник, тоже, видно, бездействующий, потому что из-за полуотворенной дверцы несло плесенью.