Его мысли теперь сосредоточились на новой великой цели – восстановлении его рудника. Все утро в пятницу он был так воодушевлен этой мыслью, что с трудом сдерживался. Он сидел в своей комнате, а в голове стучало молотом, и ему казалось, что кожа у него на голове натянута, как кожа барабана. Раз даже мелькнула мысль, что на него опять действуют электрическим током. Но он откинулся на подушку и не открывал глаз до тех пор, пока они не выключили ток.
Когда он очнулся, он увидел подле себя Артура.
– Поправляешься, папа? – спросил Артур и посмотрел на отца с тенью грусти на застывшем лице. Артур не мог без грусти видеть несчастного, глупого, ссохшегося старика и его робко бегающие по сторонам, хитрые, налитые кровью глаза.
– Я решил зайти и поговорить с тобой, папа. Ты понимаешь меня?
Понимает ли он! От такой дерзости кровь опять бросилась в голову Ричарду. Он сразу же замкнулся в себе:
– Не теперь.
– Мне хотелось бы объяснить тебе все, папа, – продолжал Артур. – Тогда ты легче все примешь. Ты обеспокоен и так возбужден. Ты не сознаешь, что нездоров.
– Я здоров, – сердито возразил Баррас. – Никогда в жизни я не был здоровее.
– Знаешь, что мне пришло в голову, папа, – продолжал Артур, желая как можно осторожнее подготовить его к предстоящей перемене. – Пожалуй, было бы неплохо расстаться с «Холмом» и переехать в усадьбу поменьше. Видишь ли…
– Не говори ничего сейчас, – перебил его Ричард, – может быть, завтра поговорим. Сейчас я не стану и слушать. В другой раз. Я просто не стану слушать… Не теперь.
Он лежал с закрытыми глазами в кресле и не слушал Артура, так что Артур в конце концов отказался от своего намерения и вышел из комнаты.
Он пока еще не желал говорить с Артуром! Нет, разумеется! Позднее, когда он закончит восстановление «Нептуна», он будет диктовать Артуру свои условия.
Тут он, вздрогнув, открыл глаза, и его рассеянный лихорадочный взгляд тупо уставился на белый потолок. О чем это он думал? Ах да, вспомнил! Разумеется, о своем «Нептуне»! Тупое выражение исчезло с лица. Тусклые глаза увлажнились и засверкали. И как он не подумал об этом раньше? Мысль пришла смелая и блестящая. Он бросит всем вызов, явившись самолично в «Нептун»!
Трепеща от волнения и радости, он встал и сошел вниз. Пока все шло отлично. Внизу он не встретил никого. Все были заняты, озабочены, расстроены. Он прокрался в переднюю, торопливо схватил там свой котелок и нахлобучил на голову. Волосы, давно не стриженные, висели из-под котелка спутанной бахромой. Но ему было все равно. С большой осторожностью он вышел за дверь и остановился, пошатываясь, на ступеньках. Перед ним тянулась аллея с открытой калиткой в глубине, и у калитки не было никого. Там далеко, за лужайкой и ракитником, начиналась область запретная, опасная. Как Хильда, так и доктор Льюис объявили ее совершенно запретной и опасной. Предприятие было отчаянное, но Ричард шел на все. Спотыкающимся аллюром одолел он разом и ступени и дорожку – и наконец очутился на свободе. Правда, при этом покачнулся и чуть не упал, но какое это имело значение, раз он так скоро от всего избавится – от спотыкания, от стука в висках, «электричества», от всего этого отвратительного заговора против него.