За спиной услышал шаги Васелеиды. На ходу долил в резервуар слуги магическую энергию — Вася расходовала ману на поддержание своей «древесной коры». Давно собирался оптимизировать ей защиту, да всё откладывал на потом. Хотя уже прикинул, что и как там можно подправить.
Взобрался на помост — привлёк к себе всеобщее внимание.
Публика восторженно заголосила, горожанки показывали на меня руками, адресовали мне слова поддержки. Стражницы ринулись мне навстречу, призывая спуститься вниз. Картавая нахмурила брови, указала на меня свёрнутыми в трубочку листами с текстом приговора, сыпала приказами и угрозами.
Не заметили меня лишь увлечённые спором Лука и палач.
Поочерёдно ткнул пальцем в вооружённых стражниц, каждую из них при этом одарил «сном». Получилось эффектно. Женщины словно натыкались на невидимую преграду. На мгновение замирали. И тут же падали на деревянный настил, сражённые бесшумным и невидимым оружием.
Из двух стражниц, что недавно вели к плахе Лукорию, ко мне рванула только одна — упала, успев преодолеть половину разделявшего нас пространства. Вторую я не заинтересовал: она повернулась ко мне спиной и сиганула с помоста. «Сон» помешал ей стать на ноги — улеглась на земле в позе зародыша, заулыбалась, засопела.
Упали картавая и палач.
Штос-офицерша Луккория замерла около плахи в гордом одиночестве. Со связанными за спиной руками. Смотрела на меня с недоверием, точно силилась понять, не почудился ли ей я.
Подмигнул Луке, повернулся к Васелеиде.
Забрал у слуги карауку, указал кивком на заговорщицу.
— Помоги ей. Защиту я с неё снял. Присмотри, чтобы нашу штос-офицершу не поранили.
«Алмазная броня» Луки тянула из меня ману в не меньших объёмах, чем это делала бы та же «регенерация». Топор палача лежал на досках помоста в трёх шагах от своей хозяйки. Там и останется, пока мы не покинем эшафот. Рубить заговорщице голову пока никто не собирался. Потому я больше не видел смысла тратиться на защиту Лукории. Тем более что сейчас потрачу много энергии на другое.
Подошёл к краю помоста. Поднял руку, привлекая внимание толпы.
— Льеры! — сказал я.
Мой усиленный магическим плетением голос прозвучал подобно гласу с небес.
Шум на площади стих.
Взгляды женщин скрестились на моём лице — сотни взглядов: встревоженные, раздражённые, скучающие, любопытные, разозлённые.
Я заметил в обращённых на меня глазах горожанок широкий спектр эмоций, вплоть до противоположных. Набросил на себя лямку карауки, провёл пальцем по её струнам, проверяя настройку. Бросил на инструмент «усилитель звука» — раза в три мощнее того, что использовал при выступлениях в театре.