27 декабря [1974]… вышли мы с Восточного вокзала (ошеломленными глазами боясь допустить, что вот эти серые дома и узкая улица, по которой мы поехали, и есть тот самый Париж, нечитанный с детства)… В наш мансардный гостиничный номер приходили к нам «невидимки»… [Один] вечер мы с Алей бродили со Степаном Татищевым по пляшущему световому базару Верхних бульваров, уговариваясь о подробностях будущих тайных связей с Россией…
По возвращении в Париж Татищев оказался нам полезен еще больше прежнего: через других лиц французского посольства он сохранил прямые связи с Евой – и та еще весь 1975 год продолжала нам досылать на Запад большие объемы моего еще оставшегося архива…
Всегда Татищев легко принимал и пересылал письма – ведь не шуточная лилась у нас все годы переписка из Европы с Россией, с десятками людей.
Александр Солженицын – Степану Татищеву
Январь 1975
Дорогой Степан Николаевич!
Посылаю несколько важных писем – отправьте, пожалуйста, при первой же возможности. Посылаю их без печатных материалов, чтобы был маленький объем, те материалы вышлем другим конвертом на днях.
С удовольствием вспоминаю нашу с вами парижскую встречу. Не успели тогда сказать: когда пишете нам, ставьте отчетливый зеленый крест на конверте, на обороте, вместо обратного адреса – такие письма (это знак для своих) мы сразу вылавливаем из кипы.
Благодарим и шлем наши добрые пожелания вашей жене и вам.
Ваш А. Солженицын
Олег Дмитриевич – Николаю Дмитриевичу
Январь 1975
Советский Комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежом.
Москва, К-62, Б. Харитоньевский пер., 10
Уважаемый Николай Дмитриевич!
Спасибо за теплое письмо, которое мы получили, несмотря на забастовки служащих почты во Франции. Судя по печати, подобное положение происходит во многих капиталистических странах. Да иначе и быть не может. Инфляция бьет прежде всего по рабочему классу. Да, вы хорошо сказали насчет Рериха. И со многими вашими выводами я согласен. Тибет оказал на него неизгладимое влияние, и это действительно чувствуется в его работах.
Этот год, как я предполагаю, будет насыщен событиями. А главное – празднование 30-летия победы над фашистской Германией, разгрома фашизма. Готовится ли что-либо по этому поводу в вашем районе? Если да, то напишите, пожалуйста. Было бы хорошо встретиться в Москве. Надеюсь, что ваша мечта станет реальностью, несмотря на отсутствие здесь сына.
Елена Пашутинская (Менегальдо) – Николаю Татищеву
Май 1975
Дорогой Николай Дмитриевич! В Советском Союзе теперь все переписывают стихи Поплавского, и недавно один московский интеллигент обратился к французским друзьям с просьбой, чтобы они ему послали фотографию могилы Поплавского. Те, в свою очередь, обратились ко мне, а я им помочь не смогла. Знаю, что Поплавский похоронен где-то в Ivry, а где именно – не знаю. Вы, наверно, могли бы нас вывести из затруднения?