И мы колесили по Московской области. А потом чёс по Дальнему Востоку, а потом по гарнизонам Урала и Сибири.
И чего только я не насмотрелся в этих поездках!
Вот уж, поистине, закулисная жизнь!
Например, пришлось мне аккомпанировать знаменитому в то время певцу Кола Бельды. Небось, молодежь и не слыхала о таком, а тогда он был довольно популярен, концертов у него было много. Пел он всегда одно и то же. Сначала песню о Нарьян-Маре, потом исполнял нечто вроде ненецкого фольклора с какими-то диковинными звуками. А в конце, конечно, песню «А олени лучше». Все это проходило на ура, и на праздники у него было 6–7 концертов в день (это далеко не рекорд, Кобзон давал в эти же дни по 18 концертов). Где мы только с Колей не мотались, от Дворца Съездов и Колонного зала до колхозных клубов.
И вот однажды приезжаем мы в какой-то такой клуб, и я первым делом интересуюсь: А пианино у вас где? Дело в том, что никаких фонограмм в то время не было, да и микрофоны были большой редкостью, всё пелось живьем, под живой аккомпанемент. И пианист очень зависел от качества инструмента. Иногда вдруг попадались роскошные рояли «Беккер» или «Дидерихс», оставшиеся от старых времен, но чаще всего это были вдребезги разбитые, с отсутствующими клавишами и педалями «Лиры» и «Красные октябри».
…Зав. клубом махнула рукой: Вон он, ваш рояль, на сцене стоит.
Я подошел. Да, на вид был какой-то рояль, непонятной фирмы, странного цвета. Я сел на стул, открыл крышку и.
Клавиш там не было. Рояль был бутафорский. То есть всё выглядело как настоящее, только внутренности, струны, молоточки отсутствовали. Очевидно, это был рояль из какой-то театральной постановки, где кто-то из актеров наяривал на нем нечто под записанную музыку.
Но у нас концерт через десять минут. Пришла публика, человек 40, все пожилые люди.
– Что будем делать, Коля? – говорю я.
– А ничего, как-нибудь споем. Ты мне, главное, ноту дай.
Это был уникальный концерт.
Я сидел за пианино, но играл буквально, «на губе». То есть я давал ему ноту, с которой начинать, он пел, а я буквально «белендрясил», то есть изображал аккомпанемент голосом, постукивал по молчаливым клавишам, подтоптывал ногами.
Получилось довольно лихо.
Никто ничего особенного не заметил.
* * *
Конечно, наиболее интересной частью была, скажем так, закулисная любовно-эротическая жизнь.
Тут у меня наберется много историй, на целую книгу.
Но пока только одну расскажу.
Одно время я играл в коллективе, в котором было человек 20. Это был сборный эстрадный концерт с неким сквозным сюжетом и каждый артист имел свою роль и свое место в программе. Там были и юмористы-ведущие, певцы и певицы, музыкальный ансамбль, и даже силачи-циркачи. Подобные бригады в те годы пользовались большим успехом, особенно если был хотя бы один «раскрученный артист».