Я быстро прислоняю ее к стене, опускаю ее голову между коленями.
Ну же, Салли! Посиди вот так! Мне нужно к Кэрол!Понимаю, что из ванной не раздается ни звука, и бегу туда. Кэрол сидит на полу и прижимает к животу аккуратный сверток. Словно девочка с любимой куклой. Стоит полная тишина. Ребенок синий. Ни дыхания. Ни движения.
Я смотрю и смотрю на детские губки в надежде, что они снова зашевелятся, но ничего не происходит. Что меня мучает больше всего – я не перепроверила: не померила пульс, не попробовала сделать искусственное дыхание – ничего не предприняла.
– Кажется, я случайно зажала ей рот… Кажется, я ее убила… – глядя на меня не мигая, говорит Кэрол.
– Не говори глупостей! Даже не думай! Ты не виновата!
Мир останавливается. Я словно оказываюсь под водой. Я русалка. Я вижу, но не способна слышать.
Вижу, как Кэрол обнимает ребенка – синего и совершенно безжизненного, – прижимает к себе, нежно баюкает, вижу, как Салли сидит на лестнице, опустив голову.
Четыре ракушки, найденные прошлым летом на пляже, на синей полочке под зеркалом. Я была счастлива в тот день, когда нашла их, а маме они, напротив, быстро надоели – только пыль собирают. Бет, давай их наконец выкинем! Летом еще найдешь!
Жалюзи на окне. Сломанные и поэтому вечно опущенные. Дети, это вы виноваты! Дергаете изо всех сил! Надо было осторожней… Зеркало над раковиной, я чищу его, чтобы заработать карманные деньги. Я словно вижу свое улыбающееся отражение – с чистящим средством и ярко-желтой губкой. За плечом – мама. Все как обычно. Я остро нуждаюсь в том, чтобы вернуть знакомый мне мир.
Хуже всего – лицо Кэрол, почерневшее от не поддающегося описанию горя.
В ту самую секунду, когда я всматривалась в ее новое лицо, моя прежняя жизнь закончилась и началась новая. Жизнь, где я каждый день борюсь со страшными картинами, гоню от себя жуткие образы, гребу изо всех сил, чтобы всплыть из черных глубин на поверхность и глотнуть воздуха. Чтобы выжить. Пытаюсь забыть то, что я увидела в зеркале в тот день. Выражение лица Кэрол. Следы произошедшего. Не с кем-то другим. С нами.
– Я попаду в ад? Я сгорю в аду?
Больше всего на свете я жалею, что не вызвала тогда «Скорую». Надо было звонить врачам. Моей маме. Маме Кэрол. Возможно, наши жизни сложились бы совсем по-другому.
Я никому тогда не позвонила.
Мы просто сидели не шевелясь. Кэрол прислонилась спиной к ванной, Салли наконец переползла поближе к нам. Потом Кэрол подумала про полицию. Наверное, надо заявить?
Ее посадят в тюрьму… Нет. Сначала в следственный изолятор. Она объяснит, что мы с Салли не виноваты. Отвечать ей одной. Она напутала со сроком. Не ожидала, что родится ребенок. Самый настоящий маленький ребенок. Простим ли мы? Простим ли мы ее когда-нибудь?