Честно говоря, я и сама боялась выглядеть слабачкой и тщетно пыталась вытеснить из памяти образ Жаклин. Ведь с тех пор, как Жаклин уехала, про нее никто ничего не слышал. Вдруг она повторила попытку? Вдруг ей удалось?
Верили ли мы тогда вообще в загробную жизнь?
Пока все эти мысли вихрем проносились в моей голове, заметно побледневшая Кэрол подсела к Мелоди и дрожащей рукой взялась за стрелку. Мелоди повторила вопрос. «ДА», – указала стрелка, здесь кто-то есть. Да, дух хочет говорить. Мелоди спросила, кому адресовано послание. Тут стрелка быстро заходила по доске, перебирая буквы: П – Р – И – Н – Ц.
У нас буквально отвисли челюсти. Я мысленно порадовалась, что это хотя бы не Жаклин, а лицо Кэрол приобрело пепельный оттенок. Я никогда ее такой не видела.
– Прекрати, Мелоди! Кэрол не нравится. Смотри, ее трясет! Ты ее пугаешь! Перестань сейчас же! – возмущенно шипела я, а дрожащая Кэрол не отпускала стрелку.
Е – С – С – Е – закончила выводить стрелка.
– Принцессе? – удивленно переспросила Салли. – Кто здесь принцесса?
Кэрол резко отдернула руку, ударившись локтем о тумбочку за спиной. Ее трясло, как в припадке. Не успела Мелоди засунуть злосчастную доску под кровать, как в спальне появилась сестра Вероника, она грозно нависала над нами, а я сжимала Кэрол в объятиях, пытаясь унять ее дрожь.
Когда монахини увидели говорящую доску, расправа последовала немедленно. Можно было подумать, мы пили кровь невинных младенцев. Родителей вызвали в школу посреди ночи, и нас немедленно отослали по домам, временно отстранив от занятий.
В последующие дни мы с Салли плакались друг другу по телефону, а родители вели переговоры со школой. Мы звонили Кэрол, однако Дебора всякий раз отвечала, что Кэрол отдыхает, ей нехорошо. К концу недели я окончательно уверилась, что нас исключат и я больше никогда не увижу любимых подруг, и тут совершенно неожиданно нам позвонили и пригласили на встречу с матушкой-настоятельницей.
Мы с Салли сидели в гостиной школы и слушали, как тикают большие часы на каминной полке, а матушка-настоятельница тем временем объясняла нашим родителям, что в этом богобоязненном месте любые заигрывания с оккультными практиками совершенно недопустимы. От этих забав люди часто сходят с ума, – предостерегала матушка.
Тик-так, тик-так.
Она также заверила, что все монахини будут ежедневно за нас молиться. Папа с мамой переглянулись, я уже достала носовой платок.
Тик-так, тик-так.
Однако последовало долгожданное «и все же». Оказывается, сестра Вероника за нас заступилась, сказала, что тоже виновата – зря подселила к нам Мелоди. Нам было разрешено вернуться в школу на следующий неделе, а Мелоди исключили. Решение было окончательным.