– Только тут есть еще одна проблема…
– Что там еще?
– Как я вам уже сказала, мой паспорт сгорел при пожаре. Как я смогу пройти к вам без документа? Меня же не пустят.
Мент задумчиво глянул на меня, на пожарище, затем черканул что-то на бланке и протянул мне.
– Зайдете в паспортный стол, они дадут вам временное удостоверение личности. Обычно делают несколько дней, но вам дадут сегодня. Фотографию не забудьте. А на проходной я оставлю для вас пропуск.
– Поняла, спасибо, – кивнула я, пряча записку в карман.
Капитан кратко попрощался и отбыл, а я, ёжась под любопытными взглядами коллег, думала, как бы потихоньку слинять в паспортный стол за справкой.
Мрачный провал на месте бывшего окна моего кабинета тихо догорал в лучах весеннего солнца… Легкомысленный апрельский ветерок периодически швырял в мою сторону тяжелый дух гари, сдобренный хлопьями пепла. Я переступила через лужу из раскисшей золы и поискала глазами, кем передать Щуке, что мне нужно уйти.
Но слинять не удалось: на горизонте нарисовалась Щука (вспомни черта…).
Сегодня Капитолина Сидоровна была в крупных малахитовых бусах и таких же массивных серьгах, с висюльками. В комплекте с блестящей кофточкой (то ли из люрекса, то ли из парчи), на фоне обугленной конторы "Монорельса", она сверкала, словно Хозяйка Медной горы во глубине шахтерских рудников.
Сощурив и без того некрупные глаза, Капитолина Сидоровна рваной гренадерской походкой подмаршировала ко мне:
– А вот ты где, Горшкова! – совсем не любезно рявкнула она, и купающиеся в пыли воробьи, испуганно вереща, упорхнули прочь.
– Здравствуйте, Капитолина Сидоровна, – как и положено воспитанной советской труженице, поздоровалась я с непосредственным начальством.
– А скажи-ка мне, Горшкова, – предпочла "не услышать" приветствие Щука. – Как это так получается – посреди рабочего дня сотрудник куда-то уходит, не изволив сообщить непосредственному руководству, не спросив разрешения, где-то полдня шатается, а в это время кабинет этого сотрудника загорается и все документы сгорают. Как это понимать?
Я пожала плечами и оставила инсинуацию без ответа.
– Горшкова! Ты где полдня прогуляла в рабочее время?! – опять рявкнула Щука и ее тяжеленные бусы подпрыгнули. Я аж вздрогнула, представив силу удара массивными малахитовыми булыжниками о грудь.
– Я уходила с разрешения Ивана Аркадьевича, – ответила я, – по делам…
– А мне почему ничего не сказала? – яростно перебила меня Щука.
– Как это не сказала? – удивилась я, – я передала через Галину Карпову.
– Ничего не знаю! Никто мне ничего не говорил! – прорычала Щука и заорала, сорвавшись на фальцет, – я сегодня же напишу служебку о нарушении трудового распорядка! Получишь взыскание и будешь знать! И премии тебе больше не видать! Обещаю!