— Кто тебя так с ножом научил управляться? — Спросил наёмник, когда проиграл очередную схватку.
— Чему-то отец научил, где-то сам тренировался, — ответил я.
— Странно, — сказал солдат удачи, — некоторые твои приёмы я даже не видел никогда, хоть и считался мастером в этом деле. Из всего нашего отряда только двое могут со мной на равных биться.
На охоту мы продолжали ходить, только теперь бежали едва ли не вприпрыжку, так как в лесу было гораздо лучше, чем в лагере. Плевать на дождь, долгий переход, ночёвки в лесу под открытым небом, всё равно меньше устаёшь. Да и солдаты, если раньше не хотели в лес ходить, хоть и не отказывались, то теперь желающих стало гораздо больше, только вот все места были уже заняты, а брать с собой несколько тысяч человек не было необходимости.
Две недели наёмники буквально валились с ног от постоянной муштры, тяжело это весь день бегать в полном доспехе, а потом ещё и спарринги проводить друг с другом. За всё это время никто так и не осмелился ослушаться приказа наставника и присесть, даже лекарки, просто стояли около своей кареты, хотя несколько раз подходили к архимагу просить о снисхождении к слабым женщинам, но безрезультатно.
После такого наказания, наверное, все наёмники станут идейными трезвенниками. Командиры делили их на две части, а потом они шли друг на друга, имитируя атаку, следом плелись боевые маги с кислыми выражениями лиц. И так до самого обеда, конечно, никто нас обедом не кормил, так как питались только утром и вечером. Только мой наставник и остальные маги могли подобным похвастаться, в том числе и я. Когда в первый же день после наказания мы уселись у костра, заметив, что женщины приготовили обед, наставник на нас покосился, но ничего не сказал.
Впрочем, наёмникам грех было жаловаться на то, что их обедом не кормят, в некоторых отрядах вообще питались только по утрам, да и то, не досыта.
После очередного возвращения с охоты наставник долго и внимательно меня разглядывал.
— Пошли в карету, — скомандовал он, после чего начал снова водить надо мной руками, при этом приказав не смотреть магическим зрением.
— Что Вы делали, учитель? — Спросил я, когда он окончил процедуру.
— Не твоё дело, неуч, — был мне ответ. — Всё равно не поймёшь.
— А когда можно будет магией пользоваться?
— Пошёл вон!
И так всегда, проводит надо мной какие-то опыты, а вот чем конкретно занимается и чем мне это грозит — не говорит. Вечером он приказал мне больше не покидать лагерь, пусть без меня на охоту ходят, и велел объяснить Линде, что она и дальше должна охотиться вместе с нашими добытчиками. Расспрашивать архимага, почему мне теперь нельзя ходить вместе со всеми, я не стал, всё равно бесполезно. Его приказ выполнил и попытался объяснить гарху, чтобы и дальше помогала добывать мясо. Наверное, очень глупо в этот момент со стороны выглядел, но сделал всё что мог.