Мартышка к старости слаба глазами стала
И за рулем совсем уж ездить перестала,
Да призадумалась.
И тут горилла ей сказала,
Что за рулем в очках – старушечье кокетство,
Тут главное найти такое транспортное средство,
Чтоб с виду было и побольше, и построже,
Чтоб на дороге все шарахались, кто может и не может.
А где же взять?
Горилла говорит – угнать!
Мартышка тут же побежала,
Ну, как горилла ей сказала,
И прям от Финского вокзала
Тот самый броневик угнала…
Да, главное-то, сослепу она не разобра́ла,
И броневик угнала с пьедесталом!
Скандал! Все те, которые еще вождя видали,
Они прям из последних сил как закричали:
А ну, как вождь приедет из Финляндии опять,
Ему же не на что влезать!
Ведь это же святыня на века́,
А это что за морда за рулем броневика?
Хоть в снег, хоть в дождь,
Но там, внутри, быть может только вождь,
А тут мартышка,
Ну, это слишком!
Мол, провокация! Идеология с изъяном!
Что ж, получается, что Ленин обезьяна?
Мартышке что, ей горя мало,
Она ж с броневиком и с пьедесталом!
И, правда, как горилла ей сказала,
Вокруг нее машин практически не стало.
Ну, то есть вроде есть, и тут же вроде нет,
Как видят броневик на пьедестале,
Который только у вокзала и видали,
То тут же сразу же в ответ
Кто в обморок, а кто в кювет!
Милицию, и ту бросает в дрожь,
А ну как там на самом деле едет вождь!
Да! Не слезая с пьедестала,
А может быть, охрана приказала.
У нас же все вожди, как их избрали,
И ездят, и живут на пьедестале.
И ну звонить – скажите нам скорее,
Он ожил, что ль, ну, этот квартирант из Мавзолея?
Потом разобрались, потом угас скандал,
И в зал суда внесен был пьедестал.
Три года ей вкатили за угон,
Был адвокатом у мартышки слон,
Ну, он, конечно, апелляцию подал,