Владыка Антоний рассказывал: когда он был врачом, то в какие-то моменты чувствовал, что потерял внутреннюю связь с собой и с Богом. Тогда он оставлял больных, вставал на колени на две-три минуты, молился и только потом мог снова работать. Такую потерю действительно чувствуешь. Работая в больнице в Англии, я в такие минуты заходила в туалет, чтобы побыть одной, с Богом, и после этого снова выйти к людям (я даже спрашивала владыку, можно ли в туалете молиться? Он захохотал и сказал: «Да, можно»). Очень важно – не терять себя, особенно когда постоянно происходят встречи с людьми. Когда я работала в хирургии, это был просто конвейер. Намного труднее, чем в хосписе. Здесь же, кроме прочего, происходит тайна. Это действительно милость Божия – быть с человеком, который переходит в вечность. Умирающие дают нам очень много: возможность осознать реальность жизни, включая смерть, которая нам всем предстоит.
Как понять, что ты потерял себя?
Владыка Антоний приводит в пример… осминога, который раскинул свои щупальца во все стороны: хочу вот это, вот то, это мне интересно, и это мне любопытно, и то. Такими бываем и мы. Но если посмотреть на ребенка, который чем-то увлечен, – он весь внутри себя, его ничто не отвлекает. Или другой пример. Однажды я наблюдала цаплю, которая поразила меня своей собранностью. Она долго стояла на одной ноге безо всякого движения, сосредоточенная на единственной цели – схватить рыбку. Это был удивительный образец внутренней собранности, той самой, к которой нужно стремиться.
Или, когда любишь человека, тогда действительно присутствуешь здесь и сейчас. Ты сидишь с ним и не думаешь о том, как бы съесть кусочек вон той шоколадки или что бы купить вечером в магазине. Если ты начинаешь об этом думать – ты уже не с ним и не с собой тоже.
«Я не знаю Бога, который наказывает»
В нашем обществе смерть – это табуированная тема. Мы готовы говорить о сексе, об убийствах, о жутких катастрофах, но совсем не думаем о том, что нас – не других – однажды не станет. Вы ведь тоже ежедневно сталкиваетесь с этим «заговором молчания»?
Очень часто. Я только что была на конференции для врачей в Твери, мы впервые говорили там о паллиативной помощи. И для большинства присутствующих это был шок. Они делали доклады про необходимость раннего скрининга, который даст возможность спасать людей. А я подумала: «Это не сработает. Никто не станет искать у себя рак, потому что люди боятся, боятся диагноза, врачей, чаще всего они ничего не хотят знать. И у вас тоже есть этот страх». Цитировала владыку, который говорит, что, пока у каждого из нас нет своего сознательного отношения к страданию, к смерти, нет понимания, что я тоже умру, я, не другой, мы никогда не сможем по-настоящему помочь своим пациентам. Без солидарности и сострадания не может быть настоящей медицины.