Олег Янковский (Соловьёв) - страница 18
И на следующий день Олег опять снимался. Отснялся — все! «Я уезжаю, счастливо, до свидания». Через двадцать минут смотрю — сидит. Опять сидит, сидит и смотрит… Вот эта необходимость для него, как Каренина, видеть то, что делает Анна вне его, — это совсем уж такой номер для нынешних актеров. Придурочный? Да! Но для него это была необходимость — сколько он мог сидеть до упора, до того, когда нужно сесть в машину и, в расчете на пробки, доехать до Лейкома, чтобы на спектакль не опоздать. До упора сидел.
Но я уж не говорю о просто человеческом благородстве, богатстве и о душевности… Так у нас был момент, когда у Тани был день рождения в Петербурге. Мы снимали в Юсуповском дворце какую-то труднейшую сцену без Олега. У Олега были другие дела, но как только минуло двенадцать ночи, начался день Таниного рождения — первым, кто появился с огромнейшим букетом цветов, был Олег. И он был во всем такой. Душевной такой доминантой… С одной стороны, мы праздновали, конечно, Танин день рождения, а с другой стороны, получилось вроде как день рождения Анны Карениной. Все это срежиссировал и сделал Олег. Я подарил Тане на этот день рождения гобелен. А в результате он почему-то висит… у меня здесь в подвале. Это меня характеризует с очень правильной точки зрения. Так же как Олега характеризует то, что произошло тогда в Танин день рождения.
О взаимоотношениях его с другими актерами я рассказать ничего не могу, потому что самое главное это то, что они складывались во время обеда. Ведь эти киношные обеды — это особая вещь. Обычно какая-то палатка посредине улицы. Я помню, посреди улицы Жуковского построили палатки, там сидели какие-то странные люди и ели щи да кашу. У Олега был свой вагончик, где он там мог думать о роли Толстого в гуманистическом преобразовании XXI века, лежа на боку. Вот. Я к нему туда никогда не заходил. Я даже не знаю, чего у него в этом вагончике было. Но вагончик этот возили, потому что так полагается. И по-моему, даже Олег говорил: «Вы учтите, мне полагается вагончик». И он всегда обедал в вагончике в компании с теми актерами, которых он знал и любил. И как ни странно, с теми, с которыми ему предстояло после обеденного перерыва вместе сниматься. Он как бы в это дело вживался. Со мной он мог говорить о Тургеневе там, а с Сергеем Гармашом он разговаривал про «Игроков» Гоголя. Что он тоже знает аферистов карточных. И они с Гармашом рассказывали друг другу какие-то карточные истории.
Анна Каренина
Вот в этот момент у них там завязывалось все… Тот самый огонь душевного расположения, который чрезвычайно важен. Ну, конечно, с Сашей Абдуловым они ближайшие друзья, с Таней у него целая история, и в жизни, и в кино. Но когда приходил какой-то новый актер — ему нужен был вот этот огонь душевного расположения, эта искра душевного понимания, когда можно общаться без слов. Не пользуясь никакими логическими понятиями. Пока ты не пообщался — ничего не получалось.