И вот, если говорить о том, что была ли у него с этой самой академической точки зрения некая такая сверхзадача, как Станиславский говорил «зерно», — было ли вот зерно всей его жизни? Я думаю, что вся его жизнь была с той же самой академической убежденностью направлена на поиск устойчивости, на поиск чего-то того, ради чего стоит жить и ради чего стоит трудиться, и то, что никогда не изменит, никогда не предаст, не продаст, а то, что будет всегда.
И вот в поисках того, что будет всегда, по-моему, он нашел две вещи — это театр, в котором он работал, Ленком под руководством Марка Анатольевича Захарова. Именно этот театр, именно с этим человеком он находил какую-то внутреннюю устойчивость и ясность дома. И дом. Может быть, это и было его главной идеей — он очень любил дом, и очень любил нормальную, живую свою семью. Он был очень предан и очень привязан к семье. И очень любил свою жену и, наверное, сильнее всех любил сына Филиппа. Может быть, это странная, какая-то даже надбытовая любовь к Филиппу началась с того, когда Филипп выдвинул его в любимые артисты Тарковского. Потому что в «Зеркале» есть поразительный эпизод, когда главный герой-мальчик бросается на грудь к отцу — к Олегу. Сыграно это грандиозно! Маленький план, но сколько в нем всего! Но и лучше всего, может быть, говорит про любовь к Филиппу такой пример. Частный очень пример, который вроде бы ничего не объясняет, но мне тоже как отцу двоих детей, объясняет очень многое. Меня Филипп пригласил в кинотеатр «Пушкинский» на премьеру своего первого большого полнометражного фильма. Я сказал: «Спасибо тебе, Филипп, большое. Обязательно приеду». После чего минут через пятнадцать мне перезвонил Олег: «Я тебя очень прошу — не опаздывай, отмени ты все эти свои встречи. Не опаздывай! Мы тебя будем ждать. Если ты опоздаешь — мы все тебя будем ждать пятнадцать минут, двадцать минут, столько, сколько надо». Я говорю «Олег, зачем? Вы начинайте, я войду в зал, тихо сяду и буду смотреть. Я обязательно приду». Он говорит: «Но пойми меня. Мне бы очень хотелось, чтобы перед сеансом мы бы сидели с тобой в одном ряду и рядом. Это бы очень сильно поддержало ситуацию». Это была очень хорошая картина. Первая полнометражная дебютная картина, просто превосходнейшая работа Филиппа. И тем не менее Олег считал, что для него важно чтобы мы оба сидели рядом на премьере у его сына… Я с ним сидел рядом, и я видел, как он переживал. Никогда в жизни я его не видел, так переживающим за свои картины. Я рядом чувствовал, как он трясет ногой и перебирает что-то в воздухе пальцами. Это была такая привязанность, которая страшно много мне теперь объясняет.