Олег Янковский (Соловьёв) - страница 24

Зеркало

Он очень любил своих внуков. Он очень любил понятие дом. И в частности, вот таким домом, большим домом у него была Россия. Может быть, странно говорить такие как бы высокие слова, но действительно я помню этот странный тип тоски, которую он испытывал участвуя в антрепризных спектаклях во Франции. Вот там он вволю натосковался. Это была тоска по дому, тоска по России, потому что, конечно, он был абсолютно русским актером, который выразил самую глубину сознания нерядового русского человека.

И кого бы он ни играл — императора России или раздолбая, который работает каким-то слесарем и пьет, он всегда с особой целомудренностью и ясностью доносил до зрителя, что сам-то он — русский человек. И император России, и алкаш из подворотни, они все его братья, они родной крови. Это тоже очень важное чувство дома. Невероятно цельное, невероятно красивое и невероятно мощное чувство, переданное зрителю Олегом.

Мы показывали «Анну Каренину» во многих странах мира: в Англии, в Канаде, в Израиле, в Америке. Везде картину смотрели, и везде очень интересная реакция зала была. В немой тишине. Вот я знаю два примера, как смотрят мои картины. «Ассу» смотрели, как смотрят футбол: орали, вставали, пели вместе с героями на экране. А «Анну Каренину» смотрели в немой тишине. Это было внимание. Внимание откровению, в том числе и актерскому откровению и прямоте Олега Янковского. Оно выражалось в этой тишине, которую я никогда не забуду. В зале сидела тысяча человек, и ничего не шелохнулось. Мне говорили, и я запомнил, и то, что мне писали, я запомнил. И дело не в том, хорошо это было или плохо. Дело в том, что то, как сыграл Олег Каренина, — это ни хороший и ни плохой человек, это просто большой человек. И вот ощущение от того внимания такое же, как от внимания перед большим русским человеком. От чего в общем-то на Западе все давно отвыкли, потому что привыкли, что Россия сегодня — это кто-то за кем-то бежит, торопливо отрезают уши друг другу, молотят друг друга с целью снять деньги, которые в свою очередь у кого-то сворованы. К сожалению, это все, что на сегодняшний день знают об образе русского человека, составленного в глазах иностранцев из просмотра наших фильмов. Это очень грустно. И именно поэтому столь неожиданное существование предложил им Олег Иванович Янковский. Сопереживание необыкновенно сложной и необыкновенно великой страдательной русской душе. Это очень дорогого стоит.

Цареубийца

Была очень питерская премьера «Анны Карениной» в Михайловском театре. В Михайловском театре оперы и балета — вот как ни странно. Вот какое у меня было ощущение, что картина, столь долго и трудно создававшаяся, наконец, нашла себе дом и пристанище. И в том числе это чувство дома и пристанища заключалось в том, что там тоже ее смотрели тихо. Там была петербургская особенность восприятия. Уже все самое трудное и самое ужасное с Олегом уже произошло — Олега уже не было на свете. Когда Олег только появился на экране, он еще ничего не сказал — зал зааплодировал и встал. А потом, когда появились они вдвоем с Сашей Абдуловым, зал еще раз зааплодировал и встал. Потому что история их взаимоотношений — сценических, экранных и человеческих — это совершенно особая история.