Вячеслав Тихонов (Соловьёв) - страница 7

Майские звезды

Вот так я пришел во Второе творческое объединение. И конечно, я еще надеюсь, будет какая-то возможность рассказать вам о действительно благороднейшем, выдающемся, великолепнейшем человеке и режиссере Льве Оскаровиче Арнштаме. И кроме всего прочего, он еще был первым и настоящим в моей жизни продюсером, которого я видел. А тогда он был художественным руководителем Второго творческого объединения, куда я пришел. Я пришел, там был Лев Оскарович Арнштам, главный редактор Борис Григорьевич Кремнев, которые встретили меня, с одной стороны, с каким-то интересом, потому что им Ромм позвонил. А с другой стороны, они были очень такими на тот момент замученными обстоятельствами людьми. У них чего-то не получалось с годовым планом выпуска картин. И когда они увидели меня (а я принес толстый сценарий, который я хотел бы там снять), они мне сказали: «Ладно, ладно, обожди. Сейчас у нас другая ситуация. Сними-ка что-нибудь по Чехову». Я говорю: «Как снять Чехова?» — «Ну вот сними что-нибудь по Чехову. Быстренько посмотри собрание сочинений и что-нибудь вот такое простое сними». Я говорю: «Ну хорошо, я почитаю Чехова». Причем когда четыре года ты был никому не нужен, а потом тебе говорят: быстренько сними Чехова. А-а-а-а… И в состоянии «А-а-а-а…» я пришел домой. И вечером позвонил Арнштам и сказал: «Давай завтра, нам нужно завтра». Я говорю: «Как завтра?» — «Завтра принять решение нужно». И я, значит, пролистывая Чехова, нарвался на его этот самый рассказ «От нечего делать», с которого началась моя творческая жизнь и в общем-то который принес мне такое количество необыкновенно важных жизненных встреч. А было все сделано там за два часа… За каких-то два часа…

И я говорю: «А что принести-то завтра? Название рассказа?» На что Арнштам сказал: «Какое название рассказа? Нужно принести сценарий, готовый сценарий. Там должен быть сценарий фильма на двадцать минут. Как называется рассказ?» Я говорю: «От нечего делать» — «Сценарий фильма „От нечего делать“». И я всю ночь сидел и писал сценарий «От нечего делать». Я написал его к шести утра, к двенадцати принес на студию. Значит, полистал его Борис Григорьевич Кремнев, сказал: «Ну что, нормальный сценарий. Давай снимай. Только нужно обязательно заключить с тобой быстренько договор, а то деньги уйдут какие-то». И я, человек, который четыре года жил на один рубль в день, подписал договор, в котором было написано, что за написание вот этого сценария, который я ночью написал, мне заплатят полторы тысячи рублей. То есть, понимаете, один рубль в день и полторы тысячи рублей сразу. И я в ужасе опять, чуть не завалившись в обморок, подписал этот самый договор на полторы тысячи рублей. Он говорит: «Тут еще, понимаешь, какой номер: нужно получить деньги сегодня обязательно, потому что завтра их у нас спишут. Поэтому быстро беги в бухгалтерию». К концу дня я стоял вот с таким ворохом денег. И я вообще не представлял, куда можно деть полторы тысячи рублей. С моими жизненными запросами, которые сформировались за этот самый период… И я прямо с этим ворохом денег пришел в объединение. Он говорит: «Ну, давай, мы это все в газету завернем». Завернули все это в газету. И я собрался уходить в состоянии такого анабиоза, да еще и с этим ворохом денег. Они говорят: «Куда ты пошел-то?» Я говорю: «А что такое?» — «Так теперь снимать нужно. Быстро». Я говорю: «А как быстро?» Они говорят: «Ну очень быстро. Иди к директору объединения». Был тогда директор объединения Исаак Львович Биц. Очень хороший человек. «Иди к директору объединения, он все объяснит». Я пришел к Бицу, он сказал: «Значит, у вас на все пятьдесят четыре тысячи рублей. — Как сейчас помню. — На все производство. И у вас, значит, десять дней на съемочный период. Семь дней основных, три дня до съемки. Давайте снимайте». Я говорю: «Когда?» — «Ну давайте вот, там, быстренько напишите календарный план. Вот вы понимаете, что три дня и семь дней». Я говорю: «Да, понимаю». А еще в этот момент я понял: у меня семь дней и три дня, и за эти десять дней полностью решится вся моя судьба, вся моя жизнь. Потому как то, что я сниму в эти десять дней, — то я и сниму, и жизнь моя покатится по одному пути. А если я не сниму, то я с этим кульком могу уходить куда угодно и искать себе какой-то там приработок в неизвестном направлении. И вот эта ясность моего положения очень многое мне сразу дала.