– Надеюсь, Господь заберет меня отсюда до этого и избавит от такого стыда, – сказал Лев и движением руки велел замолчать сотрапезникам, которые все, кроме Фрейда, вполголоса запротестовали в ответ.
Когда подали ломти арбуза с сахаром и мятой и охлажденный можжевеловый ликер, де Молина заметил, что автомобили во время некоторых гонок достигают бешеной скорости шестьдесят миль в час и опасность таких соревнований должна заставить их организаторов быть осторожнее: смерти задавленных машинами людей уже стали повседневным явлением. Фрейд заметил, что его правая нога начала ритмично двигаться сама собой. Каждый раз, когда он восстанавливал контроль над ней, нервная дрожь начиналась снова, как только его что-нибудь отвлекало.
Обед был на исходе, разговоры – совершенно бесполезными. Фрейд чувствовал себя не рыбой, которую вытащили из воды, а, наоборот, рыбой в аквариуме, на которую смотрят глаза, увеличенные стеклом до гигантских размеров. Смотрят без внимания и почти без интереса. Голоса накладывались один на другой, а он не говорил ни слова, и в его голове начался тот утомительный звон, который он встречал у некоторых своих пациентов и диагностировал как физический симптом психического дискомфорта. В этом случае единственная терапия – разрядка в виде здорового и удовлетворяющего секса.
Поэтому, глядя на черные плащи своих сотрапезников, ученый для развлечения представил себе, что сидит за столом с тремя кокотками, одетыми в длинные вечерние платья, они разговаривают о своих женских проблемах, а за ними наблюдает одетая в белое хозяйка, довольная, что им весело. Он наслаждался ожиданием, потому что хорошо знал, что после обеда все трое, вероятно, займутся им. Рожденные фантазией образы, которые мелькали перед его мысленным взглядом, были так похожи на реальность, что улыбающееся лицо де Молины наложилось на лицо Марии. Фрейд ответил на эту улыбку, хотя совершенно не представлял себе, что сказал ему молодой кардинал. По крайней мере, правая нога перестала дрожать.
Пока три прелата, расслабившиеся благодаря можжевеловому ликеру, обменивались новостями и замечаниями по поводу нового изобретения американцев – летней печи, которая способна охлаждать комнаты в домах, где жарко, папа слегка постучал серебряной ложечкой по только что опустошенному бокалу из-под вина «Мариани» и, добившись внимания, заговорил:
– Мои дорогие, вы, несомненно, спрашиваете себя, зачем я позвал вас на этот ужин, который не имеет ничего общего с последним ужином нашего Господа.
Тишину, которая возникла после этих слов, нарушил тихий смешок Фрейда, закончившийся кашлем. Лев поблагодарил ученого кивком и пожалел, что остроты с религиозным подтекстом ценят лишь нерелигиозные люди. А папа, глядя на то, что сотворил Бог, убедился, что Господь, наоборот, обладает большим чувством юмора. И второе его убеждение – что Бог больше любит тех людей, которые любят или применяют юмор, и он скоро узнает, так ли это.