Ему показалось, что одной лиры чаевых достаточно для юноши, который внес полиграф в его кабинет. Фрейд открыл упаковку так, словно внутри лежала люстра из богемского хрусталя, вынул одну за другой все части прибора, расставил их на письменном столе и, наконец, бросил взгляд на свое оборудование. В его глазах были смятение и растерянность: ему понадобится минимум полдня, чтобы собрать аппарат, не говоря уже о том, что потом будет нужен ассистент, который должен отмечать в тетради реакции испытуемого. Кажется, все на месте – латунные подставки, на которые испытуемый должен положить ладони; валик для регистрации сердцебиения, сфигмоскоп для измерения артериального давления, таймер, чтобы определять скорость ответов, и, разумеется, источник тока, без которого все это не будет работать.
Однако случилась неприятность: ученый обнаружил, что гнезда розетки не подходят к штырям вилки. Он еще держал в руке провод, когда услышал стук в дверь. Фрейд взглянул на часы: значит, кардинал решил прийти и даже явился раньше времени. Ученый надел пиджак и пошел открывать, но увидел за дверью не кардинала, а Марию. Она мяла руками фартук и кусала губы. Он мог уделить ей десять минут, не больше, хотя желал бы дать ей гораздо больше времени.
– Извините меня за эти дни, – сказала она. – Завтра я снова начну делать у вас уборку.
Когда пациент хотел сказать ему что-то важное, то обычно начинал с чего-то другого, с пустяка. Мария наверняка пришла не для того, чтобы сообщить ему эту мелкую новость. Фрейд жестом пригласил ее войти и стал ждать: ей нужно было время.
– Крочифиса здорова, спасибо вам еще раз. – Говоря это, Мария смотрела на него снизу вверх. – Но она ведет себя странно: не хочет сказать мне, что с ней произошло, и настаивает на том, чтобы срочно вернуться на работу.
– Желание работать – хороший признак, – заметил Фрейд.
– Не для нее: она всегда была немного ленивой и нерадивой.
Фрейд, несмотря на всю свою самоуверенность, должен был признаться, что ему совершенно незнакомо слово «нерадивая», которое, должно быть, имеет отрицательный смысл, и нахмурил брови. Однако для Марии это стало сигналом, означавшим, что он разделяет ее озабоченность.
– Вы врач для умов, – заговорила она опять. – Скажите мне, пожалуйста, что это может значить?
Фрейд хотел ответить, что он не ясновидец, но это было бы грубо. В его голову постепенно вонзалась острая и жгучая, как раскаленный нож, мысль, что между Крочифисой и двумя молодыми мертвецами, упавшими из окна, есть что-то общее, и он не мог вынуть из мозга это лезвие.