– Вы слушаете меня, доктор? Кажется, вы о чем-то задумались. Я сейчас говорил вам, что теперь есть даже фотографический аппарат для портретов. Правда, я по-прежнему предпочитаю портреты, которые написаны маслом: они мне кажутся более правдивыми.
– Очень прошу вас извинить меня, ваше высокопреосвященство, я думал об одной вещи.
– Вы родились, чтобы вызывать у людей любопытство, – сказал Рамполла, скрестил ноги и опустил подбородок на сжатый кулак.
– И для того, чтобы устраивать сюрпризы. Не один сюрприз, а два, – заметила Мария.
– Синьора Монтанари – моя ассистентка: мне нужен человек, чтобы настраивать полиграф на рабочий режим. Но если вы не хотите пройти испытание на этом аппарате, я попрошу ее уйти. Что касается остальных испытаний – она заслуживает доверия и так же, как я, обязана хранить профессиональную тайну.
Фрейд сознательно солгал, рассчитывая на то, что кардинал не станет слишком копаться в мелочах. Судя по тому немногому, что он знал о Рамполле, тот или откажется, или согласится, не создавая ему больших проблем.
– По-моему, я уже где-то видел эту синьору, – рассеянно заметил Рамполла. – В любом случае мне нечего скрывать, разве что те немногие тайны моей совести, которые я открываю только Господу.
– А также своему духовнику. Я полагаю, что это монсеньор Хоакин де Молина-и-Ортега? – сказал Фрейд, беря в руки тетрадь для записей.
Если бы Фрейд действовал обдуманно, он бы никогда не задал Рамполле этот вопрос, способный разрушить установившиеся между ними хорошие отношения.
Когда он был ребенком, его отец часто рассказывал ему о том, что в австрийских горах живут лепреконы – маленькие лесные духи, способные становиться невидимыми, легкие как перышко. Носы у них большие и приплюснутые – возможно, потому, что их предки были евреями. Иногда эти проклятые гномы садятся человеку на плечи и коварно шепчут ему вредные подсказки: советуют задрать девушке платье, украсть фрукт с тележки, запеть песенку во время религиозной службы, дать подножку пьяному грузчику или просто сказать что-то неуместное не тому человеку в неподходящий момент.
Несколько минут назад такой лепрекон, должно быть, сел ему на плечи и подсказал задать Рамполле этот вопрос. Кардинал прищурил глаза, чтобы лучше видеть, потом поднял брови и сделал глубокий выдох, показывая безграничность своего терпения.
– Я подтверждаю, что вам нет подобных, и во имя нашего братства, – он повернулся в сторону Марии, но ее глаза по-прежнему были опущены, – подтверждаю вашу догадку, которая была лишь предположением, потому что я не могу себе представить, чтобы добрый Хоакин сказал вам об этом.