— Хочу побывать в шкуре собаки на сене, — глубокомысленно изрек я.
— Ты что, перегрелся? — округлив глаза, спросила Баратия.
— Я не хочу, чтобы воины передрались из-за этой женщины, — пояснил я.
— Мих-Костóнтис, — обратился ко мне один из ваннов, — ты хочешь забрать ее себе? А о свободных воинах ты совсем не думаешь?
— Именно о вас я и думаю, — усмехнулся я. — Она совратительница и ей не составит труда вами манипулировать.
— Это как?
— Скажет воину, что она не может удовлетворить его потому, что другой мужчина ее избил. В первый раз воин махнет рукой, во второй сморщится, а на третий раз пойдет разбираться, почему из-за похоти одного мужчины должны страдать остальные, — пояснил я. — И таких вариантов много, а ваннам для того чтобы схватиться за меч много не надо…
— Разбираться? — удивились воины. — Свободные ванны не станут ссориться из-за рабыни! Баб много…
— Неужели? — усмехнулся я. — Бабы, ау! Вы где? А, нет никого. Надеюсь, Баратию вы бабой не считаете?
— Нет, но нам нужна женщина…
— Согласен, — кивнул я. — Но конкретно эта девица ублажала демонов. Где гарантия что она не подхватила там какую-нибудь болячку? Я слышал, что бывают недуги, передающиеся во время общения с женщинами, при которых теряют твердость мужские стволы, гниют хрящи и проваливаются носы…
— Не может быть!
— И пришли эти болезни как раз из Бездны. Видели, что у демонов не было нормальных носов? Никто не обратил на это внимания? Вон, посмотрите на отрубленные головы, — сказал я, пытаясь сыграть на самом страшном кошмаре мужчин — потере эрекции. Если без носа прожить можно, то без возможности покувыркаться на сеновале ванны точно взвоют от тоски и пойдут топиться.
— И ты сам не станешь ее трогать? — неуверенно спросил один из воинов.
— Именно для этого и нужна такая печать, — ответил я.
— А если она по малой нужде захочет? Кто ее до кустиков доведет? — с ехидцей спросила Баратия.
— Вот ты и поведешь, — распорядился я.
— С чего это вдруг?
— А чтобы ты не думала, что я под шумок решил развлечься на стороне. А то женщины такие странные, иногда такого себе напридумают, что пока муж спит, жена может с ним разругаться, — усмехнулся я.
— Я тебе не жена, — фыркнула Баратия.
— А разве я говорил о тебе? — невинно похлопал ресницами я, а после повернулся к брюнетке и поинтересовался: — Ну так что, есть ли в поясе мастера боли такая печать?
— Там должен находиться черный камень, — ответила Алура. — Я видела, как ставится печать.
— Хорошо, покажешь Баратии, и она заберет отпирающую часть печати, которая снимает эту бумажку с тебя, — приказал я.