— Если их больше, тогда последуем мудрой гномской тактике, — хмыкнула Эби, — убежим. Пробьемся к одному из выходов и плюнем на катакомбы. Лучше ссылка, чем стать обедом для нежити.
Натаниэль согласно кивнул.
— А если пробиться не получится, все равно выберемся. Я все эти дни питал свой амулет, и теперь он под завязку, — он покрутил кольцо на пальце. — Если мы не будем опускаться глубже пятнадцати ярдов под землю, он сможет перенести на поверхность нас обоих.
— А если нет — то будем бегать, — оптимистично заключила гномка. — Знаешь, ты не так безнадежен, Белоручка. Я думала, будешь трястись, как я перед пегасами.
— Да ты почти не боялась, — очень серьезно заявил Нат, но глаза его смеялись. — Просто была чуть молчаливая и слегка… одеревеневшая.
— Слегка? Ну конечно, — фыркнула Горни. — Да я выиграла бы конкурс на самое деревянное дерево!
На прощание Эби вручила Вудхаусу амулет в виде листа с эльфийского дуба на цепочке, и когда Нат надел его — тут же ощутил покой и силу.
— Пора спать, — эльф потер глаза рукой. — Завтра что будешь делать? Магистр Корнелиус просил зайти, чтобы проинструктировать нас.
— Завтра пир в мою честь дома, — покачала головой Эбигейл. — Я напишу магистру, попрошу перенести встречу на послезавтра.
— Тогда я завтра тоже навещу отца и маму, — Натаниэль едва сдержал зевок, чуть отвернувшись и прикрыв рот рукой. — Заберу фамильный посеребренный клинок, заговорю его заново… аэ-э-эх, — он снова зевнул и пару раз осоловело моргнул.
— Иди и постарайся отдохнуть за эти дни, Белоручка, — мягко сказала ему гномка. — Если, несмотря на все мои усилия, ты позволишь себя съесть, я найду тебя на том свете и настучу по голове молотом.
— Я не позволю, — ответил Нат и подмигнул. — Потому что ни за что не пропущу нашу дуэль. Спокойной ночи, Эби.
— Иди, иди, — насмешливо помахала ему гномка.
Он повернулся и ушёл к себе. Эби зачем-то смотрела ему вслед целую минуту, потом очнулась и пошла спать, запретив себе думать о всяких возмутительных глупостях.
* * *
Утром Натаниэль проснулся от резкого сигнала рожка придворного разносчика почты. Обычно почту оставляли на крыльце, но если письмо маркировалось по-особому или доставлялась посылка, то её вручали лично в руки. Облачившись в бархатный халат с богато отделанными обшлагами и воротом и неблагородно зевая, Вудхаус открыл дверь и от удивления звучно клацнул челюстью.
— Ваша милость, — кланяясь, жизнерадостно приветствовал его низенький кругленький почтальон с розовыми щеками. — Доставка! — и указал на почтовый крытый возок за калиткой.