Внезапно она вскочила. Она дрожала, почувствовав себя скверно. Чай остыл. На тарелке лежал еще один кусок хлеба. Зазвонил телефон. Спала ли она? Нет. Но почему ей кто-то звонит? Во вторник после работы?
– Привет, Тарина, это я, Йоурун. Я обзваниваю всех, чтобы удостовериться, что вы все придете в субботу вечером…
Йоурун разговаривала так, как свойственно только ей. Она могла болтать обо всякой ерунде. Но в этот раз она звонила по делу. Предстоит вечер в вязальном клубе. И участницам нужно выбрать блюда из меню «Яхты»: морской черт[42] с ассорти из морепродуктов и ревеневое мороженое в качестве десерта или же суп из омара, запеченная баранина, а на десерт – фарерские ревеневые блины… По словам Йоурун, Ронья, Бьёрг и Анита высказались за морского черта. Но она еще не обзвонила всех…
Йоурун сделала вдох, и в трубке на несколько секунд воцарилось молчание.
– Для меня это не так принципиально, – сказала Тарина, пытаясь говорить мягко и дружелюбно. – Я за фарерскую рыбу. Это, несомненно, будет стильно, раз мы собираемся ужинать на борту яхты у конца причала, не так ли?
– Да-да, разве что это немного зависит от погоды, – ответила Йоурун. – Яхта пришвартована к самому пирсу.
Ее хозяева часто выходят с гостями к мысу в заливе. Но когда речь идет о женской компании, я не ожидаю, что они будут лезть из кожи вон…
– Я, кстати, подумала, – серьезно сказала Тарина, – состоится ли вообще наше предрождественское мероприятие? То, что случилось у вас на севере, – это такой шок, просто жуть! Я не поверила, когда услышала. Все знали Халлвина, а Мария – его близкая родственница…
– Да, как ни крути, это такой ужас! – воскликнула Йоурун, глотая слова. – Действительно, они – двоюродные брат и сестра. – Знание родственных связей не являлось ее сильной стороной. – Мать Марии приходится сестрой отцу Халлвина. Но я не думаю, что их семьи много между собой общались в последние годы. У них в роду были какие-то серьезные конфликты из-за наследства. Хотя, похоже, Халлвин в последнее время стал вести себя более достойно, чем прежде. У него появилась хорошая работа в Норвегии, и он прекратил пить. И вот в один обычный и совершенно спокойный воскресный вечер случилось это. В Норвуйке о другом и не говорят. Одному богу известно, кому могло прийти в голову подобное? Я начала запирать дверь. Что нам теперь думать? Кто мог так цинично убить человека?
– Да, это не умещается в голове. Я не верю, что такое могло произойти на Фарерах. А тем более в Норвуйке. Вопрос в том, безопасно ли выйти в город в выходные? – выразила сомнение Тарина, что слегка сняло напряженность, и выдавила из себя усмешку.