– Я привел с собой двух друзей из полиции Копенгагена, и одному из них хотелось бы задать тебе несколько вопросов.
– Так их двое, Ханс? Неужели я настолько интересная особа?
– Ты ведь всегда пользовалась успехом, Рикке. Не возражаешь поговорить с ним прямо сейчас? Он немного торопится, ты ведь знаешь, в этих больших городах они всегда такие занятые.
– Пусть говорит, Жанет рассказала мне, что им нужно. Мне бы только не хотелось обсуждать то, другое… ну, ты понимаешь.
Ханс Свенсен кивнул Конраду Симонсену, который с первых же сказанных им слов поразил Арне тем, что почти в точности скопировал тон и манеру общения своего старого приятеля.
– Мое имя Конрад, но все называют меня Симон из-за того, что фамилия моя Симонсен. Могу я называть тебя Рикке?
Конрад Симонсен умел быть обходительным. Ни единым словом не форсируя беседу, он тихо и неспешно заговорил со слепой пожилой женщиной и дождался того момента, когда ее нервный тон снова успокоился. Лишь однажды он сбился и допустил ошибку, назвав ее внучку вместо Жанет Полиной, однако вовремя сгладил этот свой промах, который прошел почти незамеченным. Лишь после того, как Арне Педерсен начал выразительно поглядывать на часы, и даже Ханс Свенсен стал проявлять нетерпение, он перешел к тому, ради чего, в общем-то, сюда и приехал:
– Рикке, а не могла бы рассказать о том, как в 1977 году на тебя было совершено нападение?
– Что ж, Симон, охотно. Мы тогда с… матерью Жанет, которая была еще совсем крошкой, жили в Кикхавне у моих родителей. Как-то вечером – помнится, это было в мае во вторник – я осталась дома одна, все остальные ушли в кино. Я была на кухне, и тут внезапно прямо у меня за спиной появился какой-то человек; не успела я оглянуться, как он прижал меня к кухонному столу и заломил руки за спину. Не знаю, кричала ли я, наверное, да, однако ближайшие соседи жили так далеко, что меня так никто и не услышал. Он скрутил мне руки такой широкой блестящей клейкой лентой… Как там она называется?
– Скотчем?
– Вот именно. После этого он заткнул мне рот какой-то тряпкой, и с этого момента я уже не могла кричать. Все произошло очень быстро, и я жутко перепугалась, даже обмочилась от ужаса. Он был такой страшный да еще вдобавок в маске.
– Да, я слышал, и меня очень интересует эта самая маска. Ты помнишь, как она выглядела?
– Отвратительно, как физиономия какого-то призрака. Но она была самодельной – вырезанной, думаю, из черного картона. Такие детишки делают на Масленицу. Там еще были специальные прорези для глаз.
– А ты узнала, чья это была маска? Я имею в виду, она тебе не напоминала какой-нибудь конкретный персонаж? – Я не знаю, но там было кое-что еще. Голова у него была повязана таким черно-серым платком, скрывавшим волосы. Он здорово сочетался с этой маской.