Спустя три четверти часа Графиня вернулась в префектуру полиции и прошла прямо в кабинет Конрада Симонсена. Он как раз закончил инструктаж группы сотрудников, каждый из которых получил собственное задание. Графиня отметила про себя, что, встретившись с ней взглядом, лишь немногие здоровались, остальные же старательно отводили глаза, как будто на общение с ней было наложено своего рода табу. Конрад Симонсен прокричал им вдогонку:
– И помните – не задерживать его, а только взять под наблюдение. Позаботьтесь, чтобы этот приказ разошелся повсюду. Все должны уяснить себе: только наблюдать!
Нестройный хор голосов подтвердил, что инспекторы поняли распоряжение. Графине пришло в голову, что, судя по их скучному виду, они слышат его как минимум в третий раз. Когда они с главным инспектором оказались вдвоем, она спросила:
– Есть какие-то новости?
– Нет, никаких. Мы получаем множество обращений от граждан по поводу его машины. До сих пор все оказывались ложными, однако я продолжаю надеяться, что это – вопрос времени.
Он заглянул ей в глаза – совсем как велосипедист на горном этапе смотрит в глаза сопернику, стараясь разобраться, в каком состоянии тот находится. Она без малейших колебаний ответила ему прямым взглядом, понимая, что он просто ее проверяет. Спустя несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, главный инспектор сказал:
– Вижу, ты вроде в порядке.
В его голосе ей послышался оттенок упрека, однако она решила это проигнорировать. Он продолжал:
– Арне почти совсем свихнулся, однако и слышать не хочет о том, чтобы куда-то уйти отсюда. Даже я, когда обо всем этом услышал, как ребенок напустил в штаны. А ты… ты – в порядке.
Когда Графиня решилась наконец ответить, голос ее прозвучал подчеркнуто бесстрастно:
– Мне уже доводилось проходить через это, Симон, а всем вам – остальным – нет. Много лет назад у меня был сын, теперь его нет. Ничего хуже этого я не знаю. Но я не собираюсь обсуждать это ни с тобой, ни с кем-нибудь еще – никогда. Ладно, скажи лучше, что я должна делать.
Конрад Симонсен слышал ее слова, однако полностью смысл их до него не доходил: процесс осмысления и усвоения информации требует времени, а как раз его-то у главного инспектора в настоящий момент не было. Поэтому он перешел на командный тон и пожалел, что с самого начала не сделал этого.
– Как я уже говорил, Арне работать не может, и у меня нет времени нянчиться с ним. С этой минуты за него отвечаешь ты. Позаботься, чтобы за ним присматривали, если, конечно, тебе не удастся отправить его домой. И держи его подальше от меня. Однако, прежде всего, отбери у него пистолет. Мне все равно, как ты это сделаешь, лишь бы он был разоружен. Не хватало мне еще, чтобы он, будучи не в себе, разгуливал здесь с оружием – это все равно, что сорвавшаяся с креплений пушка на палубе корабля. Так что отныне твоя главная задача – он. Поняла?