Когда Конрад Симонсен покидал здание министерства юстиции, оказалось, что возле выхода его поджидает шеф ПСК. Он негромко сказал:
– Нам необходимо переговорить. Прямо сейчас!
Разумеется, Конрад Симонсен был согласен – откровенно говоря, он этого ожидал. Больше того, надеялся на это.
– Мы могли бы пройтись до ШК и побеседовать по дороге.
Шеф ПСК что-то прикинул и покачал головой.
– Не подходит. «Агнету и водяного» [56] знаешь?
– Если ты имеешь в виду скульптуру в Слотсхольменском канале, то да.
– Встречаемся там через десять минут. У меня поблизости есть одно местечко, где нам никто не помешает.
Конрад Симонсен по привычке посмотрел было на часы, однако шеф ПСК уже повернулся к нему спиной, тем самым проигнорировав намек на недостаток времени, и зашагал прочь.
Четверть часа спустя Конрад Симонсен и Графиня поджидали его на мосту Хойбро. Графиня, облокотившись о перила, разглядывала знаменитое творение Сусте Боннин, а главный инспектор, явно удрученный стремительно тающим временем, нервно выглядывал шефа ПСК. Появившись наконец, он никак не стал комментировать присутствие Графини – просто махнул рукой и в темпе повел их за собой через улицу. Отметив про себя, с какой силой он впечатывает каблуки в асфальт, Конрад Симонсен решил, что, по всей видимости, эта привычка осталась у шефа ПСК еще с армейских времен. Главный инспектор изо всех сил старался не отставать, искренне надеясь, что путь их окажется не особо длинным. Следуя за шефом ПСК, они пересекли площадь Хойброплас и вошли в подворотню, расположенную прямо напротив конной статуи епископа Абсалона [57]. Пройдя по небольшому двору, образованному старыми зданиями пакгаузов, ныне отремонтированными и переделанными под шикарные квартиры, они приблизились к неприметной двери, которую их провожатый отпер с помощью электронного ключа и цифровой комбинации. Включив свет, он пригласил их пройти внутрь и присесть. Все помещение оказалось забито разного рода картинами и литографиями, стопки которых стояли вдоль стен, лежали на огромном, занимавшем едва ли не все пространство комнаты, столе, а то и прямо на полу. Графиня подумала, что, скорее всего, это склад какой-то художественной галереи. Все еще толком не отдышавшись, Конрад Симонсен сказал:
– Не сомневаюсь, что дело это важное, однако мне просто необходимо как можно скорее вернуться в ШК. Да, кстати, большое спасибо за поддержку на совещании.
Шеф ПСК усмехнулся. Видеть такое случалось немногим. О нелюдимости и замкнутости этого сурового человека ходило множество легенд.