Шеф ПСК сказал:
– Если не возражаешь, Симон, этим я займусь лично.
– Сделай милость.
Что касается гибели Андреаса Фалькенборга, то по данному поводу никто не выразил ни какого-то сожаления, ни особой радости, по большому счету это известие было воспринято с безразличием. Судьба Жанет Видт также отодвинулась на второй план. Важны были лишь новости о Полине Берг. А Конраду Симонсену вспомнились слова Холодного Доктора о небольшой забаве с паяльной лампой, и его передернуло. Он отогнал от себя эти мысли и также сосредоточился на самом главном сейчас. Все разрешилось через десять минут в форме звонка на его мобильный телефон. Среди наступившей вмиг тишины, он лаконично объявил:
– Итак, ее обнаружили. Живой.
Хотя за остаток вечера никаких особо значимых событий больше не произошло, Конраду Симонсену и Графине пришлось еще изрядно потрудиться, так что к концу дня они чувствовали себя выжатыми как лимон. Сначала они побывали в больнице, где вынуждены были довольно долго ждать, пока врачи и родные Полины Берг разрешат им хотя бы на минуту зайти к ней. Узнав коллег, девушка слабо улыбнулась; что касается их реакции, то ответные улыбки они смогли выдавить из себя с огромным трудом. Затем Конрад Симонсен – несмотря на то, что уже едва держался на ногах – настоял на поездке в Хундестед. Он чувствовал, что просто обязан навестить Рикке Барбару Видт. Судьба обошлась безжалостно со слепой женщиной, и даже радуясь счастливому избавлению Полины Берг, главный инспектор не мог забыть этой приятной пожилой дамы, которой пришлось заплатить столь высокую цену за безумие Андреаса Фалькенборга. Однако они с Графиней опоздали. Несмотря на установленное за ней наблюдение, Рикке Барбаре Видт все же удалось перегрызть себе вены, когда работники дома престарелых сочли пациентку спящей. Умерла она в карете «скорой помощи».
Когда на обратном пути они проезжали Фредериксверк, Конрад Симонсен внезапно сказал:
– Ты не против подарить кое-кому свой телефон?
– Ну-у, если ты считаешь, что это нужно… А кому?
– Одной молодой женщине. Ее мобильник сломался.
Дальнейших объяснений Графине не потребовалось. Чтобы выполнить задуманное Конрадом Симонсеном, им пришлось сделать крюк. На протяжении всей оставшейся части пути оба были вялыми и в основном молчали. Графиня вела машину, Конрад Симонсен смотрел в темноту за окном. Внезапно он сказал:
– Несчастная женщина, она ведь, по существу, стала его шестой жертвой.
– Ты абсолютно прав, можно и так сказать.
Беседа не клеилась, они надолго умолкли. Через какое-то время он заметил: