– Да-да, само собой.
– Вот именно, само собой. В конце концов, это ведь мой дом, и именно я здесь решаю, где именно будут стоять мои вещи.
Конрад Симонсен примирительно заметил:
– В общем-то, мы и приехали как раз для того, чтобы выяснить, что же в действительности произошло с твоей дочерью.
Мужчина выудил из кармана несвежий носовой платок и промокнул им глаза.
– Вы ведь считаете, что ее убили, как тех двух девушек, о которых писали в газетах, не так ли?
– Почему ты так думаешь?
– Ну, конечно, ведь она была так похожа на них. Я же не слепой.
– Да, мы опасаемся, что она убита, хотя в настоящий момент не располагаем на данный счет никакой конкретной информацией.
– Все это время я был уверен, что она мертва, однако, надеюсь, что погибла она не так, как они.
– Мы тоже на это надеемся. Кроме того, советую тебе не верить всему, что пишут в газетах.
У старика появилась крохотная искра надежды – это слышно было по голосу, когда он снова заговорил:
– Так, выходит, все это неправда – я имею в виду все эти липкие ленты и пластиковые мешки на голове?
Оба инспектора чертыхнулись про себя в адрес желтой прессы, которая посвящает целые страницы смакованию самых жестоких и отвратительных деталей. Тем не менее в данном конкретном случае приведенные описания в точности соответствовали действительности. Так что, к сожалению, отцу Анни Линдберг Ханссон пришлось платить за успех газетного тиража. Ему и прочим читателям.
– К моему великому прискорбию все, что там написано, – правда, однако не забывай: нам пока что абсолютно неизвестно, что произошло с твоей дочкой.
Видно было, что увещевания на старика не подействовали – он лишь еще чуть более сник.
– Так зачем я вам нужен?
– Прежде всего, расскажи нам про тот день, когда твоя дочь не вернулась домой.
Слушая горький рассказ убитого горем отца, инспекторы ощущали некую неловкость – никаких новых деталей, помимо хорошо им известных, он не добавил. Когда хозяин дома умолк, Поуль Троульсен, старательно подбирая слова, спросил:
– Правда ли, что в последние месяцы перед исчезновением дочери вы с ней… немного ссорились?
– Да, и виноват в этом был я. Я просто не мог представить, что со мной станется, если она уедет. Конечно, сейчас-то я понимаю, насколько все это было эгоистично, но тогда мне так не казалось.
– Она планировала перебраться в Копенгаген?
– Да, ей всегда хотелось поступить учиться. Думаю, также она надеялась завести там знакомства в кругу своих ровесников – в наших-то краях их совсем немного.
– Она ведь была красивой девушкой. Как у нее складывалось с поклонниками? Был какой-то постоянный парень? – Думаю, поклонников было немного – откуда им тут взяться? Впрочем, в такие дела она меня не посвящала. – Потому что ты ревновал?