Я быстро принес присягу и дал показания. Когда я закончил, сенатор Прагглер объявил перерыв и отвел меня в сторону.
– Не могу вас понять, Робин, – сказал он. – Разве пожар не изменил ваши планы?
– Нет. Мы ведь говорим о долговременных планах.
Он покачал головой.
– Удивительно. Человек, владеющий значительной частью пищевых шахт, требует повышения налогов на них! Я считаю, что это не имеет смысла.
Я снова принялся объяснять ему, что в целом пищевые шахты вполне способны потратить, скажем, десять процентов своих доходов на восстановление Скалистых гор, после того как весь сланец будет извлечен. Но никакая компания в отдельности не может позволить себе это сделать. Если этим буду заниматься только я, то меня ожидает потеря позиции в конкуренции, и тогда меня быстро разорят.
– Так что, если поправка пройдет, Тим, – продолжал я, – мы все вынуждены будем заниматься реставрацией Скалистых гор. Цена на пищу, конечно, поднимется, но ненамного. Мои специалисты говорят, что не больше, чем на восемь-девять долларов в год на человека. А местность станет почти неиспорченной!
Он рассмеялся.
– Вы странный человек, Робин. Со всей вашей благотворительностью, не говоря уже об этих штуках… – Прагглер кивком указал на мои браслеты: три браслета на руке означали три вылета с Врат – сколько я при этом испытал страха, будучи старателем! – Почему вы не пытаетесь баллотироваться в сенат?
– Не желаю, Тим. К тому же, баллотируясь от Нью-Йорка, я стану соперником – вашим или Шейлы, а я этого не хочу. Я слишком много времени провожу на Гаваях, и у меня нет никакого желания переселяться в Вайоминг.
Прагглер похлопал меня по плечу.
– Ну хорошо, – с наигранной обреченностью проговорил он. – Я постараюсь провести эту вашу поправку, хотя бог знает, какие уловки используют ваши конкуренты, чтобы не допустить этого.
Расставшись с Прагглером, я вернулся в отель. Эсси находилась на пути к Таксону, и у меня не было особой необходимости спешно возвращаться в Нью-Йорк. Поэтому я решил остаток дня провести в Вашингтоне. Позже оказалось, что мое решение было неправильным, но тогда я еще этого не знал.
Я размышлял о том, нравится мне или нет, когда меня называют «филантропом». Мой старый психоаналитик когда-то здорово помог мне – я научился не возражать, если меня за что-то заслуженно хвалят, но здесь был другой случай. В этом деле я действовал ради себя. Поправка о восстановлении местности мне ничего не будет стоить: как я уже объяснил, все расходы покроет повышение цен на пищу. Деньги, которые я трачу на космические исследования, должны принести прибыль и, вероятно, принесут. Впрочем, все равно я буду тратить деньги только там, где их получил. К тому же у меня есть незаконченное дело. Где-то там.