– Чем могу быть полезен, Робин? – вежливо улыбаясь, спросил он.
– Хочу поговорить о черных дырах.
– Конечно, Робин. Но мы уже много раз об этом говорили…
– К черту, Альберт! Начинай. И мне не нужна математика. Расскажи как можно популярнее, как для идиота. – Надо попросить Эсси избавить Альберта от таких неудобных особенностей.
– Конечно, Роберт, – оживленно ответил он, не обращая внимания на мою вспышку. Альберт пошевелил своими пушистыми бровями. – Ага, – сказал он и многозначительно хмыкнул. – Ну, посмотрим.
– Это для тебя трудный вопрос? – скорее удивленно, чем саркастически спросил я.
– Конечно, нет, Робин. Просто я думал, с чего начать. Начнем со света. Вы знаете, что свет состоит из частиц, называемых фотонами. У них есть масса, и они могут оказывать давление…
– Не так издалека, Альберт.
– Хорошо. Черная дыра начинается с недостатка светового давления. Возьмем большую звезду – голубой гигант класса О, скажем. В десять раз массивнее Солнца. Она так быстро прожигает свое ядерное топливо, что живет всего миллиард лет. Ее коллапсу препятствует давление излучения – назовем его световым давлением – от реакции превращения водорода в гелий. Но вот водород кончается. Световое давление прекращается. Звезда коллапсирует. Она делает это быстро, Робин, очень быстро, может быть, за несколько часов. И звезда в миллионы километров в диаметре сжимается всего в тридцать километров. Это понятно, Робин?
– Пожалуй, да. Продолжай.
– Что ж, – сказал он, прикурил трубку и несколько раз глубоко затянулся. Кстати, меня всегда интересует, получает ли он при этом удовольствие. – Это один из способов образования черных дыр, – выпустив огромный клуб дыма, продолжил Альберт. – Его можно назвать классическим. Помните об этом, а мы перейдем к следующей части – к скорости убегания.
– Я знаю, что такое скорость убегания.
– Конечно, Робин, вы ведь опытный старатель. Ну. Предположим, вы находитесь на Вратах и бросаете обыкновенный камень с их поверхности. Он, вероятнее всего, вернется назад, потому что даже астероид имеет поле тяготения. Но если вы бросите его достаточно сильно, чтобы он улетел со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, он никогда не вернется. Вы достигли скорости убегания, и камень улетит навсегда. На Луне нужно бросить еще сильнее – со скоростью два-три километра в секунду. На Земле еще сильнее – больше одиннадцати километров в секунду.
– Теперь, – продолжал он, наклоняясь, чтобы выколотить пепел из трубки и набить ее снова, – если вы находитесь на поверхности объекта с очень, очень большим тяготением, то положение ухудшается. Допустим, тяготение так велико, что скорость убегания превышает триста десять тысяч километров в секунду. Камень нельзя бросить так быстро. Даже свет не распространяется так быстро. Так что даже свет, – пуф, пуф, пуф, – не может вырваться, потому что его скорость на десять тысяч километров ниже скорости убегания. А, как вы знаете, если свет не может уйти, то не может и ничто другое – это Эйнштейн. Простите мне мое тщеславие. – И он на самом деле подмигнул мне из-за трубки. – Так возникает черная дыра. Она черная, потому что ничего не излучает.