– О космологии, – ответил он. – Особенно, я думаю, о классическом противоречии Хойла – Опика – Гамова. Суть этого противоречия заключается в следующем: замкнута Вселенная или открыта, конечна или циклична. Существовала ли она когда-нибудь в устойчивом состоянии или началась с большого взрыва.
Альберт снова помолчал, на этот раз, чтобы дать мне возможность усвоить материал. Я подумал, но без особого успеха.
– В этом как будто нет ничего полезного.
– Возможно, Робин. Но это некоторым образом связано с вашим вопросом о черных дырах.
«Проклятая счетная машинка», – с досадой подумал я, но вслух ничего не сказал. Альберт выглядел невинно, как ягненок. Он со вкусом попыхивал трубкой и выглядел спокойно и серьезно.
– Пока все, – сказал я и еще долго после этого смотрел на опустевший экран. Меня волновало, что, если Эсси спросит, почему я интересуюсь черными дырами?
Она не спросила. Эсси лежала, глядя на зеркало, которым был облицован потолок. Немного погодя она проговорила:
– Дорогой Робин, знаешь, чего я хочу?
К этому я уже был готов.
– Что, Эсси?
– Я хочу почесаться.
Я смог выговорить только «Ох!». Из меня как будто выпустили воздух, вытащили пробку. Я готов был защищаться – мягко, конечно, учитывая состояние Эсси. Но это оказалось не нужно. Я взял ее за руку.
– Я беспокоился о тебе.
– Я тоже, – спокойно ответила она. – Скажи, Робин, правда ли, что лихорадка возникает от каких-то мозговых излучений хичи?
– Похоже, правда. Альберт утверждает, что это электромагнитное излучение, но это все, что мне известно. – Я гладил вены на тыльной стороне ее руки, и она беспокойно шевельнулась. Но только от шеи и выше.
– У меня какие-то плохие предчувствия насчет хичи, Робин.
– Весьма разумно. И думаю, слишком мягко сказано. Я так, например, просто страшно боюсь. – Кстати, это было чистейшей правдой, я даже дрожал.
В углу экрана начал мигать маленький желтый огонек.
– Кто-то хочет поговорить с тобой, Робин.
– Подождут. Сейчас я разговариваю с женщиной, которую люблю.
– Спасибо. Робин, если ты боишься хичи, как же ты будешь действовать дальше?
– Милая, а какой у меня выбор? Пятьдесят дней разрыва во времени. То, что мы только что услышали, древняя история, это было двадцать пять дней назад. Если я прикажу прекратить экспедицию и возвращаться, они получат распоряжение только через двадцать пять дней.
– Конечно. Но ты ведь можешь ее прекратить?
Я не ответил. Чувствовал я себя очень странно – слегка испуганно, а главное, непривычно.
– А что, если мы не понравимся хичи, Робин? – спросила она.
Прекрасный вопрос! Я задавал его себе с того самого дня, как впервые подумал о возможности сесть в корабль хичи и отправиться исследовать эту загадку самому. Что, если мы встретим хичи и не понравимся им? Что, если они раздавят нас, как мух, поработят, будут ставить на нас людоедские эксперименты? Или просто проигнорируют нас?