На минуту мне показалось, что моя наглая уверенность и весомые слова подействуют. Директор посмотрела на отпечатки пальцев, взвесила в руке катушку с планом полета и некоторое время разглядывала меня, раскрыв рот. Я слышал над нами гул механизмов, очищающих атмосферу от летучих газов, используемых в нагревателях. Больше ничего не было слышно. Потом она вздохнула и сказала:
– Сенатор Прагглер, вы слышали, что сказал мистер Броудхед?
Из воздуха за ее столом послышалось ворчание Прагглера:
– Конечно, слышал, Милли. Скажите Броудхеду, что ничего не получится. Он не получит корабль.
Все произошло за три дня нашего полета на Луну. Автоматически были распространены сведения о пассажирах, и чиновники знали о моем полете еще до того, как мы стартовали из Французской Гвианы. Чисто случайно тут оказался Прагглер – если бы его не было, у них было достаточно времени, чтобы получить приказ из штаб-квартиры в Бразилиа.
Я подумал, что, может, мне удастся разубедить Прагглера. Но это оказалось невозможно. Тридцать минут я орал на него и еще тридцать умолял. Ничего не вышло.
– В плане полета ничего незаконного нет, – согласился он. – Нарушение связано с вами. Вы, мистер Броудхед, не имеете права пользоваться оборудованием Корпорации «Врата». Об этом было объявлено вчера, когда вы были на орбите. И даже если бы не это, вы все равно не могли бы лететь. Вы слишком связаны с этим лично. Не говоря уже о том, что стары для такого полета.
– Я опытный пилот…
– Вы опытная боль у нас в заднице, Робин. И возможно, слегка тронулись. Что сможет один человек сделать на Небе хичи? Ничего. Мы обязательно используем ваш план. И даже заплатим вам проценты – если план сработает. Но мы сделаем это правильно, пошлем корабль с Врат, и не один, а целых три, и два из них будут полны молодыми, здоровыми и хорошо вооруженными добровольцами.
– Сенатор, – взмолился я, – позвольте мне лететь самому! В ваших кораблях компьютеру понадобятся месяцы… годы!
– Нет, мы отправим его отсюда в пятиместнике, – ответил он. – На это уйдет всего шесть дней. И потом оттуда в сопровождении конвоя. Но не с вами. Однако, – рассудительно сказал он, – мы вам, разумеется, заплатим за компьютер и программу. Смиритесь, мистер Броудхед. Пусть рискует кто-нибудь другой. Я говорю как ваш друг.
Ну да, Прагглер мой друг, и мы оба это знали, но, похоже, теперь, когда я сказал ему, что он должен сделать со своей дружбой, сенатор и перестал быть моим другом.
Наконец Боувер оттащил меня в сторону. В последний раз я видел, как сенатор сидит на углу стола, лицо его побагровело от гнева, глаза выглядели так, будто он готов был заплакать.