- Конечно.
- Да, неприятность. Это равносильно публичному изнасилованию. Несчастные французы - такое нарушение престижа. Французы, конечно потом в этом направлении у нас "поработали".
- Не только французы. Пользуясь нашими дружескими отношениями, мы передавали документы (я сам видел картотеку на уничтожение перед передачей архивов), в Югославию, Чехию, ГДР.
- Когда это началось?
- Это началось во второй половине 50-х. Передавали большими пластами. Система такова: созываются 5-6 псевдоспециалистов, они наискосок просматривают эти документы, то, что обращает на себя их внимание, копируют, остальное, не копируя, автоматически передают. Ни о каком предварительном изучении документов нет и речи.
- Масонские документы при такой системе уходили бесследно. "Cпециалисты" наверху давали добро, а "псевдоспециалисты" внизу даже не понимали, с чем имеют дело.
- Конечно. Вот, например, была в Петербурге ложа "Урания", в которой состоял Радищев. Делопроизводство велось на немецком языке. Человек из комиссии открывает дело, видит: какая-то "Урания", где находилась не известно, написано все немецкой готикой, конец XVIII века... Чего там разбираться! Традиционный масонский документ Западной Европы. Они возьми, да передай. А ведь даже с точки зрения коммунистов передавать было не надо. Тут же Радищев, "освободительное движение". Историки партии могли бы настругать десять диссертаций. Где теперь хранятся эти документы в Германии, никто не знает. Немцы опять же заявляют, что документов у них нет.
- А в европейских архивах документы о масонах доступны?
- За рубежом ситуация в чём-то похожая. Формально документы все доступны, но все боятся к ним подойти. Существует какое-то психологическое воздействие что ли.
- Это называется "политкорректность".
- У исследователей не хватает наглости прийти в какую-нибудь Великую ложу и сказать: "У вас хранятся такие-то документы. Я хочу их посмотреть". Или, может быть, мешает политкорректность, боязнь того, что следом за тобой идет сотрудник соответствующих "органов". Но я почему-то наглостью этой обладал и вне зависимости от того, кто как к кому относится, я документы посмотрел в каждом из соперничающих масонских послушаний. Там документов масса, и больше всего в национальной библиотеке Франции.
- Вас интересовали русские и русская иммиграция?
- Да, русские. Ну, ещё иностранцы, связанные с деятельностью масонства в России. Например, Жозеф де Местр, который, живя в Петербурге, проклинал якобинцев и одновременно посещал петербургские ложи. Не говоря о том, что был Досточтимым Мастером своих лож и даже масонскую реформу провел. Такие иностранцы, которые у нас жили, были связаны с русской культурой, конечно же, меня интересовали и я документы по этим людям смотрел. Ещё характерный пример - иезуит аббат Николя, в пансионе которого воспитывались многие декабристы. Он интересовал меня как один из руководителей масонства и основателей ришельевского лицея в Одессе. То же - сам Ришелье Ланжерон. И наоборот, интересовало бытие русских лож в Париже. Например, ложи Екатерины II при русском посольстве. Все эти документы я изучал подряд. Смотрел списки масонских лож, выискивал в них людей, так или иначе связанных с Россией, и кое-что мне удалось найти интересного.