Игра на выживание (Скрипец) - страница 87
На одном из перекрестков наткнулись на скорбно оплакивающего судьбу города журавля. Длинная жердина, опускающаяся в колодец, так в нем и осталась, должно быть, перебитая шальным ядром у основания. И теперь искореженная конструкция пронзительно поскрипывала, словно сокрушалась над своей раной, не позволяющей взмыть в небо, подальше от всех творящихся вокруг ужасов. Вокруг искалеченного колодца суетились люди. Судя по здоровенной бочке, закрепленной на запряженной двумя меланхоличного вида тяжеловозами повозке, это была местная пожарная команда. Которая собиралась пополнить запасы воды для локализации пожаров. Но, очевидно, столкнулась с проблемой. Не сказать что непредвиденной, но все же малоприятной.
– Куда ковыляете? – окликнул их тощий малый в какой-то видавшей виды душегрейке и с облезлой бородкой, едва прикрывающей крохотный подбородок. – Прямо к стене прете!
Правда, завидев в руке раненой бабы саблю, водовоз махнул рукой и вернулся к работе.
– Эй, – постарался сгладить углы Денис. – Собаку не видал? Мелкая такая мочалка…
– Собака… – обиженно проворчал мужичок. – О людях в такое бесовское время надо думать, а не о шавках каких-то…
Но, снова наткнувшись на максимально неприветливый взгляд раненой женки, опять отвел глаза и указал рукой вниз по улице:
– В сторону старой вежи понеслася. Которая над ходом в засыпанные слухи стоит. Вон она, башня эта, отсюда видать. Да смотрите. Она и в нормальное-то время сутулилась так, что вот-вот рухнет. А теперя попадет в нее какая пушка – и все… Неча там делать.
Псина, нетерпеливо взлаивая, ждала их у самого входа в замшелую развалюху. Та действительно всем своим видом внушала страх и трепет. В том смысле, что уже даже в реставрационных работах абсолютно не нуждалась – ей оставалось для логического завершения своего существования только рухнуть. Желательно бы, конечно, как-нибудь в следующий раз. Не на их головы.
– Нам точно сюда? – скептически оглядел накренившийся колпак деревянной кровли Денис. Подгнившие балки и покрытые трещинами стропила тихонько покряхтывали, казалось, даже под напором не то что ветра – клубов дыма.
Мохнатое чучело, гавкнув напоследок, юркнуло внутрь, мимо тоскливо болтающейся исключительно на честном слове двери.
Внутри здорово шибало в нос запахом прелой древесины, сырости и запущенности. Как в могиле. Лестница, скрипящая и шатающаяся, что зубы в деснах у больного цингой, обреченно спускалась с самого верха башни. Вернее, изначально спускалась оттуда, где некогда, видимо, была смотровая площадка. А сейчас она провалилась вовнутрь, раскорячившись на переходах первого и второго уровней. А от входа, где сейчас стояли Денис с Яриной, ступени круто забирали вниз, к темному зеву неприветливого прохода в какой-то подвал. Сюда свет проникал очень неохотно, а ступени оказались уже не деревянными, а каменными. С поперечных стропил свисали клочья какой-то склизкой гадости. Достигнув дна их путешествия в подземелье, осторожно двинули по узкому проходу. Все мысли в основном кружили о том, как бы не споткнуться и не налететь на ветхую деревянную распорку. Каждая из них совершенно определенно только и ждала момента, когда наконец закончит ее мучения случайно залетевший сквознячок, переломив своим дуновением надвое. А потому они не сразу сообразили, что редкие собачьи взгавкивания, на которые они шли в обступившей их липкой темноте, вдруг отдалились, и теперь понять, откуда они доносятся, стало сложно. И все бы ничего. Куда уж может быть проще задача, чем идти прямо по коридору, пусть даже и самому темному из всех наиболее неприятных в мире? Но в какой-то миг он перестал быть таковым, превратившись из обычной затхлой клоаки закопанного в землю дракона в его полноценный кишечный тракт. Со всеми полагающимися изгибами. И с досадным усложнением в виде сети переплетенных и перевитых меж собой ходов сообщения. Ну, и, конечно, соответствующим смрадом сырой гнили. Когда они миновали пару кротовьих ходов, протиснуться в которые можно было, лишь согнувшись вдвое, остановились. Потому что лай донесся уже сбоку и вроде даже откуда-то сзади. То ли собака юркнула в какую-то из оставленных за спиной нор, то ли они умудрились обогнать ее, почему-то о нее не запнувшись. Стараясь не задеть дряхлые балки даже случайным взглядом, развернулись и двинулись назад. Прислушались. Вновь различив приглушенный массивами нависающей над головами земли лай, выбрали один из приземистых боковых ходов, кряхтя и давясь приглушенными ругательствами, втиснулись в него. Из-за узости норы пришлось расцепиться. И, судя по тому, что шипение и проклятия в исполнении его раненой подопечной теперь стали слышаться вроде как снизу, ей ничего больше не осталось, как пуститься в дальнейшее путешествие к центру земли на карачках. Хотя поднять этот вопрос было бы ошибкой. Гордая воительница наверняка же думала, что о ее не самой боевой стойке идущий впереди спутник не догадывается. Намекни об обратном – мигом схлопочешь острием в глаз.