– Даже не спорили, – прекрасно понял, о ком идет речь, Лаврентий Павлович. – Полагаю, прекрасно осознавали, что ситуация и без того весьма неоднозначная, потому сразу дали добро. Наши бойцы пойдут десантом на броне, так что не отстанут. Насколько понимаю ситуацию, все решится часа за два-три, этого времени нам как раз должно хватить для переброски подкрепления. Если они остановят и отбросят фашистов – а они это однозначно сделают, – плацдарм будет в безопасности. Потерять позиции под Новороссийском никак нельзя, последствия могут оказаться крайне серьезными и даже катастрофическими для всей Краснодарской наступательной операции. Разумеется, в стратегическом смысле Харьков сейчас важнее, но все же. Да и фашистская пропаганда своего не упустит, Геббельс мигом раструбит о своей победе на весь мир – недаром ведь в доставленных Шохиным документах целый раздел посвящен этой самой «информационной войне». Опасная штука, но, стоит признать, достаточно эффективная. Нужно всерьез изучать ее методы и брать на вооружение, одной прямой пропагандой многого не добиться.
– Хорошо, Лаврентий, я тебя понял, – не поднимая взгляда, пробормотал Иосиф Виссарионович. – И в целом согласен. О развитии ситуации докладывать каждый час, я на связи.
– Разрешите идти, товарищ Сталин? – на всякий случай уточнил наркомвнудел, откровенно нервничающий, когда САМ находился в подобном задумчивом и оттого малопредсказуемом состоянии.
Хозяин кабинета не ответил, лишь коротко махнул рукой…
Новороссийск, район цемзавода «Октябрь», 23 февраля 1943 года
Сержанту морской пехоты РФ Леньке Васильеву было страшно. Нет, не так: СТРАШНО. Месяц назад, когда их бэтээр заглох и начал тонуть, никакого страха не было и в помине, скорее подхлестнутый выброшенным в кровь адреналином азарт. Ну, еще бы, первые в жизни маневры с реальной морской высадкой, да еще и в шторм, и сразу такое приключение! Добраться до берега вплавь и вступить в бой, словно легендарные советские морпехи, семьдесят с лишним лет назад воевавшие в этих краях. Реально круто! Правда, потом, когда условный противник оказался не менее условно разгромлен, выяснилось, что последним покидавший боевую машину взводный до берега так и не добрался. И начались нудные разбирательства с вызовом к комбату и особисту (еще тому, прежнему, на смену которому недавно прибыл майор Королев) и обязательное бумагомарание с написанием подробного рапорта в духе «как все происходило, что видел и слышал, как вели себя товарищи, почему не пытался помочь товарищу старшему лейтенанту» – и так далее…