– Понятно, – пробормотала Эва, жалея, что иногда пропускала лекции по истории современного танца: в противном случае, возможно, ей удалось бы догадаться, о какой танцовщице идет речь.
– Есть еще одно принципиальное требование, – продолжал Колин. – Если ты подпишешь контракт, то не будешь иметь права ни выйти из проекта до конца его реализации, ни рассказывать кому бы то ни было о любой стадии производства – никому, за исключением тех, кто, как и ты, участвует в сериале. Ни родители, ни друзья, ни твой молодой человек не должны знать никаких подробностей. Ты им можешь только сказать, что у тебя серьезная работа в крупном проекте. Я готов встретиться с твоими родителями и ответить на вопросы, которые могут у них возникнуть. Но сюжет, место съемки и прочее должны оставаться тайной до дня премьеры.
Когда Колин назвал сумму, которую собирался платить Эве в течение первых шести или восьми месяцев, то есть во время подготовительного периода, до начала съемок, она сперва не поверила своим ушам. Сумма была кругленькая. От такого предложения было бы безумием отказаться, но на всякий случай Эва спросила, есть ли у неё время подумать.
– Подумай, – согласился Колин. – Но знай: если ты согласишься, то станешь звездой, я тебе это гарантирую. Это, впрочем, будет стоить известных жертв. Иначе не бывает.
– Каких жертв?
– Времени на личную жизнь у тебя, скорее всего, не останется. Загрузка будет очень большая. Вот тебе моя визитка. Я хотел бы, чтобы ты дала ответ в течение недели. Я завтра еду в Прагу и вернусь через несколько дней. Если дашь согласие на участие в проекте, то будь готова устроить свои дела так, чтобы через две-три недели ты могла быть в Бельгии и приступить к работе.
* * *
Посоветовавшись с родителями, Эва приняла предложение Колина. Конечно, ей придется бросить академию, но когда на одной чаше весов – диплом, который сам по себе ничего не дает, а на другой – серьезный проект и хорошие деньги, выбор очевиден. Не последнюю роль сыграла и фраза Колина насчет личной жизни: у Эвы сейчас её не было, лишь руины. Она ничего не теряла. Ей очень хотелось переключить мозги с личных проблем на то, что она любила больше всего на свете и чему с детства мечтала посвятить свою жизнь. Танец требует постоянного совершенствования. В последние несколько недель ей даже разминку не хотелось делать, не говоря уже о серьезных занятиях. Только после разговора с Колином опять захотелось.