Слезы, несомненно указывая на искренность Вальмона в стремлении делать добро, сами по себе отнюдь не свидетельствуют о его моральном перерождении.
Отличительная черта пушкинского ДГ — сочетание искренности и жестокости — также, на наш взгляд, указывает на зависимость характера пушкинского героя от героя Лакло. Искренность как средство соблазнения ДГ использует совершенно так же, как Вальмон, который, убеждая де Турвель в подлинности своих чувств, признается ей в своих многочисленных любовных связях (91–92).
Другой важный мотив, указывающий на сходство пушкинской драмы и романа де Лакло — отказ от легкого пути в соблазнении героини. Вальмон отказывается от первой представившейся ему возможности соблазнить госпожу де Турвель, потому что целью его является полнота обладания ее душой. Точно так же пушкинский герой отказывается от возможности соблазнить Дону Анну, оставаясь под именем Дона Диего. ДГ открывает ей свое настоящее имя (а также и то, что он — убийца ее мужа) для того, чтобы усилить кощунственный аспект соблазнения и заявить, что в нем «нет раскаяния». Истинной целью ДГ оказывается не соблазнение Доны Анны, а кощунственный вызов небесам.
И в этом отношении Дон Гуан совершенно следует за Вальмоном, для которого соблазнение госпожи де Турвель вовсе не главная задача. Истинную свою цель он формулирует следующим образом:
Вы знаете президентшу Турвель — ее набожность, любовь к супругу, строгие правила. Вот на кого я посягаю, вот достойный меня противник, вот цель, к которой я устремляюсь (19).
Соперником Вальмона, таким образом, оказывается вовсе не муж:
Эта женщина станет моей, я отниму ее у мужа, он только оскверняет ее; я дерзнул бы отнять ее у самого бога, которого она так возлюбила ‹…› Поистине, я стану тем божеством, которое она предпочтет (23).
Итак, главное для Вальмона — кощунственное стремление добиться того, чтобы госпожа де Турвель сделала его своим «божеством», предпочтя его, Вальмона, тому, с кем он не боится вступить в состязание. Вот почему легкое соблазнение его не привлекает.
Совпадают у Пушкина и Шодерло де Лакло также некоторые второстепенные сюжетные мотивы. Так, не имеющая аналога у Мольера пушкинская сцена у Лауры восходит к сцене у куртизанки Эмилии в «Опасных связях». Подобно Дон Гуану, Вальмон появляется у Эмилии неожиданно и заставляет ее отвернуться от соперника. (Правда, Вальмон не убивает его, как Дон Гуан, а «смертельно» напаивает.)
Это сходство мотивных структур обоих произведений — как в основном, так и во второстепенном — служит, по нашему мнению, веским свидетельством генетической зависимости пушкинского «Каменного гостя» от «Опасных связей» Шодерло де Лакло.