Сегодня я вспомнил, какой нынче год. Теперь я знаю, что уже два года живу в этом месте, которое находится всего в миле от нашего старого дома у реки. Однажды он стал таким населенным, что мы даже поговаривали о переезде, хотя всегда знали, что никогда и ни за что не сможем заставить себя это сделать.
Я сам решил отправиться сюда, в «Высокие вязы», после того, как ты ушла. Я не мог позволить себе быть обузой кому-то из наших детей, хотя они и настаивали. Они часто меня навещают — гораздо чаще, чем моя своенравная память может зачесть им, — и это всё, что мне от них нужно.
Им очень обидно, когда я перестаю их узнавать.
Теперь я забываю очень многое. Наше с тобой время потихоньку ускользает от меня. И в этом помешательстве, в панике, что никогда тебя не найду, я написал тебе множество писем, не меньше, чем когда тысячи воспоминаний о нашей с тобой жизни, начавшейся с того, что мы вновь обрели друг друга, были при мне.
Эти письма — письма нашей жизни — я храню. Они лежат стопкой рядом со мной. Некоторые — просто заметки, нацарапанные наспех, другие длиннее. Всё это здесь.
Наша свадьба на первое морозное Рождество после возвращения из Бомбея, в маленькой, залитой светом свечей церквушке в конце нашей улицы. Ты была глубоко беременна и клялась, что совсем не собираешься еще раз проходить через это. Встретившись со мной у алтаря, ты смеялась, а я сказал тебе, как ты прекрасно выглядишь. «Это так, — сказал я тогда, — вы должны мне поверить, мисс Брайт». Оуэн родился всего через неделю после свадьбы, поставив нас в тупик тем, что был похож только на тебя, и требовал, чтобы его любили — а его будут любить всегда — с той самой секунды, как открылись его темно-голубые глаза.
Меньше чем через два года у нас появились близнецы, Бен и Уилл, и устроили нам самое бессонное лето. Даже Айрис спросила, нельзя ли отправить их обратно. Она, конечно, хотела сестренку. Но весной 1926 года родился Джейкоб, уничтоживший ее последнюю надежду.
Однако она не держала на него зла. Как можно было иметь что-нибудь против такого ребенка? Она с ним так носилась! Да мы все с ним носились. Так и вижу, как он, заливаясь смехом и размахивая ручками, бежит по саду за мячом, стараясь догнать братьев и сестру — «подождите, подождите», — усердно работает ножками.