Теперь они рванули с места и помчались что было духу. Грозовой фронт, продвигавшийся западным ветром, с каждым взглядом на небо становился все ближе. Интервалы между молниями и ударами грома становятся все меньше и меньше, знакомая картина, какое-то время двое наблюдают за происходящим, прислушиваясь к звукам, как будто перед ними разыгрывается увлекательное приключение. И тем не менее нужно бежать. Прочь от этого плоскогорья без единого ствола дерева, на стволы похожи только силуэты срывающихся вниз молний. Хорошо, что, по крайней мере, пока еще нет дождя, только редкие крупные капли, попадающие на лоб, на руки, после долгой ходьбы под летним солнцем – почти как любовная ласка. Ливень разразился, только когда дорога наконец слегка повернула в сторону и вышла к шоссе. В одно мгновение оба «промокли до нитки», как говорилось еще недавно. И почти одновременно опустилась темнота, глубокая, как будто уже была глубокая ночь. Изредка проедет мимо какая-нибудь машина, все с включенными фарами. Шум дождя и шарканье «дворников» по стеклу. Кто-то остановился и предложил подвезти. Они отказались, в этот день поездки исключались, и тем не менее поблагодарили водителя, пожав ему по очереди руку через открытое окно, чтобы он, не дай бог, не обиделся и притормозил, когда увидит других путников.
Под конец эти двое обнаруживаются, почти в полных потемках, перед отдельно стоящим большим домом, с единственным освещенным окном на верхнем этаже, над которым, возможно, – в ночи не разглядеть, – имеется еще один. Молнии и гром: уже не такие драматичные, почти угаснувшие и умолкнувшие среди усилившегося проливного дождя. На совершенно мокрые лица обоих все чаще падают отсветы машин, несущихся по автостраде, или, может быть, судя по шуму, их тут целых две? Воровка фруктов и ее спутник, они стоят у порога дома, по-прежнему ничем не защищенные от дождя: у этого дома, как у всех старых домов на Вексенском плато, имеется солидная каменная крыша, но у этой крыши нет никакого выступа, она упирается прямо в стены, встык, и не может служить защитой стоящим снаружи, не говоря уже о том, чтобы дать «кров».
Она нажимает, сначала коротко, потом подольше, на звонок при входе, звук от которого, как слышно, разносится по всему дому, как будто пустому, с открытыми настежь дверями во всех комнатах. Одновременно с этим молодой человек стучит, потом колотит кулаком по двери. Никакого ответа. Воровка фруктов нажимает на ручку, сначала осторожно, затем более решительно. И одновременно кто-то нажал на ручку изнутри, так что она, когда дверь неожиданно распахнулась, чуть не упала с порога в объятия какого-то мужчины.