Она шагала по плато не просто наобум, но двигаясь по спирали, кольца которой все расширялись и расширялись, словно повторяли тут на земле круги, которые прочерчивали в небе облетавшие друг друга, одновременно постоянно то удаляясь, то сближаясь, находившиеся в непрерывном движении коршуны. На одной из этих ее спиралей, совпавшей с полевой тропинкой, ее обогнал какой-то велосипедист на желтом велосипеде, который она приняла сначала за почтовый. Но какие могут быть почтовые велосипеды в воскресенье? Оказывается, могут – на велосипеде ехала почтальонша в форменной одежде и фуражке с большим козырьком.
Путница посторонилась и поприветствовала женщину, та же сошла с велосипеда и, отвечая на немой вопрос, рассказала, что ее муж, настоящий «facteur», почтальон, уже неделю как болеет, – ничего серьезного, обычный летний грипп, – и она его замещает, только вот раньше никак собраться не могла, не было времени, так что приходится работать в воскреcенье. Все эти официальные ведомственные послания и формуляры налоговых деклараций, которыми были битком набитые ее две почтовые сумки, висевшие по бокам тяжелым грузом, из-за чего было трудно крутить педали, тем более по колдобистым сельским дорогам, а если еще учесть большие расстояния между деревнями, то и вовсе мука, – можно ли было назвать эти бумаги «письмами» или скорее просто «почтой»? Правда, открытки тоже имелись, немногочисленные, несколько штук, отправлены все здешними, немногочисленными, теми, кто – лето, пора урожая, – могли позволить себе поехать куда-нибудь в отпуск, большинство в таких местах, которые на открытках не встретишь, на открытки ведь попадают все больше туристические места, где-нибудь подальше, а то так просто парижские картинки – Сакре-Кёр, Нотр-Дам, Эйфелева башня, художественные приветы, можно ничего не писать. Почти все открытки были изнутри страны, что огорчало помощницу-почтальоншу, они с мужем собирали марки, исключительно заграничные. С другой стороны, внутрифранцузские открытки часто приходили без штемпелей, так что марки можно было отклеить и снова пустить в ход. Только в три вексенские деревни поступила почта из других стран и даже из других частей света, и во всех трех случаях на открытках яркие марки, не сравнить с французскими, и к тому же раза в три больше, особенно из тех стран, о которых она в жизни не слышала (она обязательно попросит получателей, и от имени своего мужа, отклеить эти марки, осторожно, желательно над паром). Одна, из «Королевства Лесото», была отправлена в Монвиль, вторая, из «Республики Косово», каковая, судя по марке – однотонной, ярко-красной, имевшей форму государственного флага с двуглавым орлом – только что отметила первый год своего существования («с…»), пойдет на хутор Монтерлан, недалеко от замка под названием «Мариво», а третья, с маркой, на которой изображены две схлестнувшиеся команды регбистов, послана с одного из островов Фиджи, недавно обретшего независимость, название написано непонятными буквами (если это вообще буквы), и адресована завсегдатаям бара «Chez Pepone» в Лавильтертре; «Pepone» с одним «p».