Впервые в жизни воровке фруктов пришлось столкнуться с прямым насилием. Бокс, бывший некоторое время в лицее весьма популярным среди девочек, не в счет: то было благое дело, укреплявшее дух и учившее быть начеку, глаза в глаза с противницей. Но тут не было никаких глаз, не было даже лица. Оно, это лицо нападавшей, буквально потерялось, утратив какое бы то ни было сходство с ней, избиваемой.
В какой-то момент она нанесла ответный удар. Она ударила – и как! – и это тоже впервые в жизни. Схватка между ней и двойником продолжалась какое-то время. В рассказе же: все разворачивалось стремительно. Кровь из носа впитывалась в стружки на пожухшем круглом пятачке: ни с чем не сравнимые пятна от крови из носа. Растущая кровожадность той, от которой исходило насилие, – и ярость, подталкивающая к нанесению смертельного удара, у другой, вынужденной отбиваться, ярость, вспыхнувшая всего лишь на одно мгновение, но это мгновение она запомнит на всю жизнь. Впоследствии воровка фруктов будет убеждена, что она ни разу не прикоснулась к той напавшей на нее, но скорее превратилась в свалившийся нежданно-негаданно с неба вращающийся на лету метеорит, который врезался в землю и по инерции все продолжал бешено вращаться, пугая ее противницу своими острыми краями и выступами, от которых она в конце концов с ревом и скрежетом зубовным в страхе убежала прочь.
Потом наедине с каплями крови, одна-две совсем еще свежие, другие подсохшие, как будто очень давние; и, кстати сказать, их не так уже и много, и не такие они большие, как ей казалось, пока шел поединок. Чья это кровь, кого из двух сражавшихся? Не важно. Неужели она плачет? Она не плакала, но готова была расплакаться, и это тоже впервые в жизни, нет, не в жизни, а впервые за эту поездку. Хоть что-то. Чего еще хотеть для начала? Впервые даже в мыслях о своем двойнике, являвшемся «на всех углах», у нее не было чувства вины. Нет, она никого из них не обманывала, никому не втирала очки. Она была честной в том, какой она была, и она останется тем, чем была, воровкой фруктов. «Это место нужно запомнить, вместе с названием!» – подумала она. Но ведь названия и имена не имеют никакого значения в ее истории? – Это – имеет. Это название имеет прямое отношение к делу. – И как оно звучит? – «Derrière les jardins», «За садами». И одновременно: «Иди по жизни, только ни от кого не защищаясь, и ничего не бойся»? Она защищалась, и она боялась.
По ту сторону объездной дороги, посреди продолжающейся за окраинами Шомона степи, разделенной на полосы рукавами Троена и превратившейся в реку-степь, барачный поселок для рабочих. Тоже новый город, тоже Ville Nouvelle, в процессе становления? Возможно. В нашей истории мы можем на этом не останавливаться. Достаточно тут и так всяких Новых городов, Villes Nouvelles.