Бен-Цук старался сохранять спокойствие, но чувствовал, как у него немеет затылок – верный признак приближающегося срыва.
– Они бракуют всех, кого я им посылаю, – объяснил он.
Чем больше он старался унять дрожь в голосе, тем заметнее тот дрожал.
– На каком основании? По какой причине? – спросил Данино.
– Каждого по своей. Один курил гашиш, второй когда-то водил шашни с арабкой, третий – тайный гомик, у четвертого отец сидел за ограбление банка, у пятого родился в Сирии…
– А Сирия-то им чем не угодила? – возмутился Данино, мать которого была родом из Сирии. – Евреи Дамаска, – с гордостью заявил он, – это одна из лучших репатриантских общин Израиля! Работящие. Надежные. Предприимчивые. Евреи Алеппо – это, конечно, дело другое…
– Одним словом, – вздохнул Бен-Цук, – гиблое это дело. Армия не хочет, чтоб мы строили там микву, и все тут. Потому и мучают нас проверками, чтобы мы отказались от этой идеи.
Данино задумчиво молчал.
– А может… – осторожно начал Бен-Цук. – Я хочу сказать, может, это нам знамение, а? Знак свыше? Ведь праведник Нетанэль Анихба с самого начала был против строительства в этом районе. Предупреждал нас, что мы навлечем на себя проклятье. Может, это оно и есть? Как вы думаете?
Данино окинул его таким презрительным взглядом, что Бен-Цук сразу понял: он неправ.
(Откровенно говоря, он знал, что неправ, еще до того, как открыл рот, но иногда человек летит в пропасть с широко открытыми глазами.)
Жена Данино долго не могла забеременеть. После многих лет бесплодных попыток, испробовав все методы лечения, они решили, что должны обойти могилы праведников в городе и его окрестностях и полежать на каждой из них. Поначалу они раз в неделю меняли могилу, пока не убедились, что это не помогает. Тогда жена потребовала, чтобы они ограничились одним-единственным праведником, но с наилучшей репутацией. Отныне Данино по четвергам мотался с женой на могилу, оставлял машину на гигантской парковке и пробирался сквозь плотную толпу горожан, ловя на себе их полусочувственные, полунасмешливые взгляды.
Праведник-чудотворец тоже не оправдал возлагавшихся на него надежд, и жена заявила, что во всем виноват Данино и его скептицизм.
– Если ты не веришь, что праведники – это канал, связывающий нас с горним миром, какой тогда прок в том, что я оставляю на могиле свои записки и привязываю к веткам ленточки?
– Может, ты и права, – согласился Данино.
Теперь, простертый на могиле, он прижимался губами к тому месту, где предположительно находилось ухо праведника, и изо всех сил старался представить себе будущего ребенка.