.
Однако большинство рецензентов, вероятно, закаленные более чем вековой традицией литературного сатанизма, не увидели ничего страшного в положительном портрете Сатаны. Возможно, дело было еще и в веселом и затейливом тоне этой изысканно-английской сказки, из‐за чего и сам сатанизм выглядел почти безобидной (пусть и нестандартной) шуткой. Еще одним фактором мог стать обманчиво простой и музыкальный язык. По меткому замечанию Дэвида Кэррола Саймона, проза Уорнер похожа на «глоток холодной воды: проглатываешь с благодарностью, но без осторожных размышлений о содержании напитка»[2265]. Впрочем, у многих не возникало никаких претензий к содержимому, даже когда они находили время задуматься о нем. Автор, писавший для Manchester Guardian, отмечал, что — по крайней мере, следуя внутренней логике самого романа, — заключая сговор с Сатаной, «Тетушка Лолли, по сути, совершенно верно сделала столь необычный выбор»[2266]. А кембриджский лектор А. Э. Ричардс, поместивший свой отзыв в The Forum, полагал, что образ Сатаны подан в романе «очень тонко, с бодрящей симпатией и полной свободой от всякой мелодраматической мишуры»[2267]. Итак, мы видим, что симпатия к дьяволу ничуть не смущала критиков середины 1920‐х годов, а напротив, вполне могла быть расценена как литературное достоинство. В Sheffield Daily Telegraph обозреватель отмечал «подкупающие манеры» Сатаны и его «достоинство сострадательного архангела», добавляя: «Мы всегда подозревали, что Люцифер в самом деле такой, что он не похож на того дьявола с раздвоенными копытами, каким рисовали его другие авторы». А затем восторженный критик в шутку добавляет: «Верно, мисс Уорнер сама — ведьма, раз она так хорошо его описывает»[2268].
Смешение писательницы с ее главной героиней-ведьмой происходило довольно часто. Примеры такого подхода можно найти и за пределами публикаций в прессе. Например, в альбоме вырезок, собранном редакцией Chatto & Windus, хранятся отпечатанные на машинке отзывы американского автора Карла ван Вехтена и Дэвида Гарнетта, вероятно, предназначавшиеся для короткой рекламной аннотации на обложке книги. Первый хвалил Уорнер за «сочетание необычайно уверенного юмора и эзотерического мистического язычества», а второй заявлял, что теперь «читатель впервые получил возможность понять ту духовную силу, которая заставляла тысячи женщин вступать в ковены». Далее Гарнетт замечал, что «Лолли Уиллоуз» — все равно «нечто гораздо большее, чем обычный прозелитистский роман». А затем он шутя добавлял, что сама Уорнер, «судя по всему, не ведьма», и предсказывал ее книге «хороший прием»: «ведь никто же не захочет, чтобы мисс Таунсенд Уорненр вылепила его восковую фигурку и расплавила ее на тихом огне»