А вот историк Жюль Мишле в книге «Ведьма» (1862) — якобы научном исследовании феномена ведьмовства — высказал несколько идей, которые вполне можно назвать феминистскими. В глазах Мишле ведьма была протосоциалисткой, для которой тесная связь между Господом на небесах и феодалами на земле была очевидна. По его словам, черная месса служила искуплением Евы и сакрализацией — женщинами и для женщин — женского тела. Кроме того, ведьмовское умение разбираться в лекарственных травах делало женщину независимой от собственных биологических функций. Однако в целом книга Мишле достаточно консервативна во взглядах на женское место в мире. И тем не менее впоследствии некоторые деятели считали полуфеминистские пассажи этой книги самыми главными ее частями и развивали изложенные в них мысли.
В 1864 году американская феминистка Элиза У. Фарнэм в книге «Женщина и ее эпоха» прославила эдемского змея как подателя мудрости и противопоставила его Богу, желавшему удерживать человечество в рабстве невежества. По мысли Фарнэм, то, что Ева первой приняла дар от доброго вестника, ясно говорило о духовном превосходстве женщины. Это один из первых в истории примеров феминистского контрпрочтения третьей главы Книги Бытия — тактики, которую позднейшие авторы будут применять снова и снова. Совершенно иначе представлен мотив женской самостоятельности как дьявольского явления в протодекадентском романе Захер-Мазоха «Венера в мехах» (1870). Показывая, как возрастает независимость любовницы главного героя, автор прибегает к инфернальным метафорам. Завершается роман монологом о необходимости предоставить женщинам больше прав — и потому все, что предшествовало этим рассуждениям, вполне можно расценить как отчасти феминистский нарратив (хотя такая интерпретация, конечно же, вызывает много вопросов).
По-видимому, если бунтарские посягательства на христианскую мифологию многим казались делом чересчур рискованным, для неевреев покушаться на мифологию иудейскую было все же чуть менее опасно. Так произошло с мифом о Лилит, который к концу XIX века стал подвергаться довольно радикальным переосмыслениям. В книге вольнодумного священника-унитария Монкьюра Дэниела Конуэя «Демонология и предания о дьяволе» (1878), которая, как и книга Мишле, была замаскирована под научную монографию, Лилит за отказ повиноваться Адаму восхвалялась как первая феминистка. Вскоре историю Лилит подхватила Ада Лэнгуорти Колльер и сочинила полномасштабную поэму под названием «Лилит: Легенда о первой женщине» (1885), где симпатичная героиня связывает свою жизнь с Сатаной — привлекательным персонажем, который оказывается настолько верным сторонником равенства между полами, что высекает в камне (в буквальном смысле) обещание придерживаться в браке полного равноправия. Фигуру Лилит продолжали использовать как эталон феминизма на протяжении всего периода, рассматриваемого в настоящей работе.