– Что это с ней? – нахмурился Семен.
– Не знаю. Но мне кажется, сейчас ее лучше не трогать.
Краснов кивнул. Слишком громкий голос тамады, доносящийся из банкетного зала, сменился красивой балладой.
– Потанцуем? – улыбнулась Дуня, ныряя в его объятья.
– Давай, – обнял, закружил, зарылся носом в волосы, которые, не в пример другим девчонкам, Дуня оставила распущенными. Потому что так ему нравилось. Дурея от ее тонкого аромата, ее нежности и этой невозможной близости… От мысли, что теперь так будет всегда. Может быть, в самом деле, будет. Ведь поезд уже завтра. Что могло произойти за это время?
– Ты рад, что твоя мать пришла? – тихо спросила Дуня.
– Не знаю. Я об этом не думал.
Вранье. На самом деле все время банкета Семен только тем и занимался, что следил за своей непутевой родительницей. Опасаясь, как бы она в очередной раз не опозорилась. Перебрав… Или как угодно еще. Видит бог, у его матери был талант влипать в такие истории.
К счастью, Дуня не стала его больше пытать. Прижавшись лбом к груди Краснова, она погладила его шею чуть повыше тугого воротничка. Мурашки… У него от ее прикосновений выступали мурашки. И много чего еще им сопутствовало. Тахикардия. Проблемы с дыханием. Тремор рук. Наверное, Семен не должен был продолжать. Проблема в том, что он не мог остановиться. Особенно после ее слов:
– Пожалуйста, не отталкивай меня больше.
Семен застонал. Это было мучительно… Отталкивать? Отталкивать, когда он сам сдыхал от сумасшедшей потребности быть с ней?
– Дунь… Ну, не так же… – прошептал он.
– А чем тебя не устраивает это небо? И эти звезды, и этот прибой? Пойдем…
– Куда?
– На пляж.
И он пошел. Да только какие звезды? Какое небо? И прибой… Когда он кроме нее ничего не видел. И не слышал. Когда вся его вселенная сжалась до её маленькой фигурки.
– Нам, наверное, нужно вернуться, – прохрипел, когда все закончилось.
– Да… – Дуня улыбнулась.
– Ты в порядке? Я не…
– Я на десятом небе от счастья.
– Ладно… – стянутые в узел нервы чуть отпустило. – Ладно! – Семен даже улыбнулся. На миг прижался к ней взмокшим лбом, никогда в жизни не испытывая ничего похожего. И казалось ему, что уж теперь точно все… Все в его жизни будет. А потом послышалась ругань. Крик. Семен настороженно замер.
– Это еще что такое?
– Не знаю… – Краснов заправил помятую рубашку в брюки и пошел, невольно прибавляя в скорости с каждым шагом.
– Убери от меня свои лапы! – визжала его мать.
– К сыну на выпускной ты пошла, значит?! Я тебе покажу, как без меня ходить… – мужик, из последних её ухажеров, замахнулся и, прежде чем Семен успел ему помешать, что есть силы ударил женщину по лицу. Краснов бросился вперед. Сбил мужика с ног отточенным ударом справа. И стал избивать. Откуда ни возьмись, набежали люди. Поднялся крик.