— Наш Аполлон улетел развлекаться с бродягою Вакхом, — заныл Семен. — Где его носит Аид, это неведомо мне.
— Семен, — взмолилась Таня, — перестань кривляться. Где Виктор?
— Понятия не имею. — Семен пожал плечами. — По-моему, после занятий он еще не появлялся. Может, в анатомичке или в читалке. А что, он тебе — позарез?
— Позарез, — сказала Таня. — Позарез, Семочка.
— Тогда посиди, сбегаю поищу. Я мигом.
Общежитие было в двух шагах от института, читалки, анатомички. Минут через двадцать Семен вернулся, запыхавшись, и сказал, что Виктора нигде нет. Но Таня уже знала, где он. Значит, вот почему Людмила не соединяла ее с отцом! Они сговорились все скрыть от нее, а она, как дурочка, полдня провисела на телефоне, вместе того чтобы съездить в институт и все узнать.
Таня побежала на вокзал, на стоянку такси.
На Привокзальной площади, дожидаясь пассажиров, пофыркивал целый табун машин с зелеными огоньками. Целый табун машин, и — никакой очереди. Это показалось Тане добрым знаком.
— В Сосновку, пожалуйста.
— А на луну не хочешь? — недовольно обернулся шофер в замшевой куртке и приплюснутой кожаной шапочке. — Вылезай, не поеду.
— Как это — не поеду? — растерялась Таня. — Мне надо. Мне очень надо. Я заплачу́… — Она рванула сумочку, торопливо сунула шоферу деньги. — Вот, пожалуйста.
Шофер недоверчиво посмотрел на нее, взял скомканные деньги, аккуратно расправил и присвистнул от удивления.
— Ты что, девка, белены объелась? Или государственный банк ограбила?
От него нестерпимо пахло одеколоном «Шипр», вся машина пропахла «Шипром», Таню чуть не стошнило от этого запаха.
— Сволочь, — сказала она и закрыла глаза, ожидая, что он сейчас ее ударит. — Чего ты выскаляешься, сволочь, там человек умирает, а ты выскаляешься…
Ей показалось, что Виктор и впрямь уже умер и она больше никогда его не увидит. Таня знала, что это неправда, вздор, что только сердечный приступ, или инсульт, случается, убивают мгновенно, словно выстрел в висок, а Виктор никогда не жаловался на сердце, он вообще никогда ни на что не жаловался, но… но чего стоили знания перед страхом. Этот страх семечком крапивы заронился в ее душу еще днем, когда она увидела, как Виктор садится в отцовскую машину, медленно прорастал в читалке, выбросил первые жгучие побеги, едва начала листать «Справочник онколога», наливался и креп, пока висела на телефоне, топталась у филармонии, и расцвел ядовитыми цветами в общежитии, где над белой пустыней его кровати висела ее фотокарточка с Пиратом на коленях.
…Такси вырвалось из лабиринта уличных огней в зыбкую темноту пригорода и помчалось, пробивая себе туннель острыми щупальцами фар. Таня приоткрыла окно, и ветер выдул из машины приторный запах «Шипра». Сразу стало легче дышать, но ощущение подкатывающей тошноты не проходило. Она снова закрыла глаза и, тяжело дернувшись всем телом, сглотнула вязкую слюну.